Анатолий Малахов - Будущее не в прошедшем

Привела сюда гипотеза. До сих пор о ней никому из посторонних не рассказывал. Вам расскажу. Не потому, что вы мне кажетесь симпатичнее других. Просто военкомат наконец-то удовлетворил мою просьбу, завтра отправляюсь в войсковую часть. Так случилось: около меня не осталось близких, понимающих меня людей. Отчего? Уразумеете позже. Потому и вынужден обратиться к вам, совершенно незнакомому, постороннему человеку. Если не вернусь, познакомьте ученых с моими опытами, предположениями… Если вас тоже призовут в армию, передайте кому-нибудь мой рассказ. Лучше, если это будет человек, который сможет продолжить мои работы.

Только спустя более двадцати лет после разговора на Косьве, мне стали доступны дневники военных лет, долгое время хранившиеся в архиве. Перелистывая их, нашел наскоро набросанные заметки, сделанные на следующий день после встречи с Пантелеймоном Сидоровичем Ивановым.

В спешке многого не записал, и теперь жалею об этом. Даже реликвия — светло-серая плиточка с включениями пятиугольников, лежащая на траурном бархате, не освежает до конца всего, тогда услышанного.

Да и фамилию того давнего моего попутчика я узнал после того, как навел справки в одном из институтов Москвы. Мне ответили довольно лаконично: был такой кристаллограф. Отличался странностями. Был замкнут. Разрабатывал на свой страх и риск какую-то гипотезу. Геройски погиб в 1941 году при защите Москвы. Записей и дневников после себя в служебных шкафах не оставил. Был холост. Установки, на которых работал, демонтированы в годы войны. Описаний их тоже не сохранилось.

Вот и все, что удалось узнать об этом человеке. А гипотеза Иванова была и проста, и в то же время действительно гениальна. Он обратил внимание на одно удивительное свойство кристаллов.

— Возьмите в руки тетрадь или любую книжку, — так он начал свой рассказ, — положите ее на землю. Вращайте вокруг оси. Да, да, ее геометрической оси. Так, чтобы она совершила круг — гиру по-гречески.

Следите при этом: сколько раз ее контуры совмещаются с собой? Два раза. Правильно. Значит, у нее есть ось второго порядка. Ее называют дигирой, или L 2. А если возьмем куб и станем вращать его вокруг оси, то он окажется тетрагирой. У него будет ось четвертого порядка. Чтобы совместить его контуры, нужно фигуру повернуть четыре раза.

Ну, а возьмите кристаллы со сторонами, ограниченными треугольником или шестиугольником. При поворотах их грани будут совмещаться: у одного три, у другого шесть раз. Значит, у них есть оси третьего и шестого порядков — тригиры и гексагиры. Отсюда кристаллографы и выделяют семейства кристаллов по наличию у них осей второго, третьего, четвертого…

Законы кристаллографии таковы, что они не допускают фигур, имеющих оси пятого порядка. Понимаете, есть L 4, есть L 6, а вот кристаллов с осью пятого порядка в неживой природе нет. Это запрещенный поворот. Пентагиры — оси пятого порядка — исключены из мертвого царства.

А в живом мире мы все время наталкиваемся на эту пресловутую пентагиру. Вспомните, у морской звезды пять лучей, у морского ежа — пятиугольные пластинки. Назову тысячи живых существ с пятилучевой симметрией. Значит, — почти выкрикнул Иванов, — L 5 — это симметрия, которая свойственна живым существам. Симметрия жизни. Почему?

Точного ответа на этот вопрос тоже пока нет. Но я думаю так. Кристаллы с этой осью симметрии образуют неустойчивое равновесие. Значит, они или распадаются, или в них начинается процесс обмена с окружающей средой. Не здесь ли скрыто одно из условий возникновения жизни?

Эта мысль захватила. Окунулся в новый для меня мир живых существ. Стал изучать все формы, имеющие оси пятого порядка. Товарищи, узнав об этом, обвинили меня в ереси. Я перестал с ними разговаривать, с головой ушел в мир живых пятиугольников. Получил кличку нелюдима, замкнутого человека.

В это время встретил Инну. Она была единственным человеком, поверившим в мою идею. Инна работала младшим научным сотрудником в нашем же институте. После крупного разговора на одном из собраний, где мне особенно сильно досталось за то, что занимаюсь «чужими проблемами», Инна пошла к директору института и добилась перевода в мою лабораторию. С тех пор стали встречаться ежедневно, она узнала о моих замыслах.

Расшифровывая записи, относящиеся к дальнейшей части рассказа моего собеседника, обнаружил на полях дневника свои пометки: «Проверить ссылки на авторитеты» и «Просто не верится, что это так!». Они были сделаны под впечатлением рассказа Иванова о пути сомнений и поисков, который прошло человечество, пытаясь подойти к проблеме возникновения жизни на Земле.