Анатолий Малахов - Будущее не в прошедшем

Лишь в замечаниях и попутных дополнениях к книгам известных минералогов тех времен, пишет А. В. Хабаков в «Очерках по истории геологоразведочных знаний в России», есть ряд упоминаний о трудах Карамышева и, в том числе, удивительное известие будто

«обер-бергмейстер Карамышев опытом при своих лекциях… доказал, что из всякого непрозрачного «известного шпата» можно удвоящий камень (то есть прозрачный исландский шпат) произвести искусством».

Кто знает, быть может, слово «Просветитель» пугало в ту эпоху кого-нибудь из «власть имущих»? В те годы крестьянская война под предводительством Пугачева отразилась на всем, что связано с «просвещением» масс?

В общем, великое изобретение было утрачено.

Донос подсыльщика.А может, дальнейшее происходило так.

«Я, известный Вашему Сиятельству, тайный подсыльщик, по кличке Лихой Вран, сего числа доношу…» —

так начинался извет, или донос сыщика, посланного в Горное училище в 1776 году обер-полицмейстером Санкт-Петербурга.

Лихому Врану было предложено полицией учредить тайный сыск о «Просветителе», якобы рожденном обер-бергмейстером Карамышевым в Горном училище. Требовалось уточнить: что сей «Просветитель» делать может и не будет ли от сего вреда великого государыне, нашей матушке.

Неопытный сыщик проник в Горное училище под видом господина студента. Всем своим поведением и обликом он выдал себя. Поэтому в его доносе следовали горькие жалобы.

«А еще доношу, что господа студенты, напялив на себя машкеры… не один, а сам третий, набежали… били меня до полусмерти… приговаривая: «Ты-де, тайный подсыльщик, до нас боле не ходи, а то получишь накрепко дубьем и бросим тебя, подсыльщика, в Неву-реку…»

Разъярился пресветлейший обер-полицмейстер. Повелел вызвать к себе главного крамольника Карамышева, но так, чтобы сие тайною покрыто было. Вызвали Карамышева не в канцелярию, а в тайный дом петербургского мещанина, тоже одного из подсыльщиков.

— Ты обер-бергмейстер Карамышев? — спросил полицмейстер.

— Точно так.

— Дознано, что ты, господин учитель, похвалялся перед студентами своим «Просветителем»?

— Не делаю тайны из сего, — ответил Карамышев.

— А ведаешь ли ты, что твоим «Просветителем» ущерб может быть нанесен государству Российскому?

— Нет, неведомо мне это.

— А может ли твой «Просветитель» сделать стены прозрачными?

— Если бы усилить его, то может.

— Значит, и подсмотреть можно деяния не токмо человеческие, но и самой государыни?

Задумался Карамышев. Ведь вот куда повернули его открытие! Мыслил он своим открытием пользу отечеству великую принести. А тут вот что получается.

Не раз после этого вызывали Карамышева на допрос. Дело о его открытии разрасталось. О деяниях сего крамольного учителя говорили шепотом. Боялись, как бы не дозналась государыня.

На тайном совете высших блюстителей решено было взять с крамольника клятву великую, что он забудет все, связанное с «Просветителем». А машинку его треклятую, аппарат его мерзкий, бросить в реку Неву, в присутствии обер-полицмейстера. Самого же Карамышева отстранить от Горного училища и отправить в Сибирь навечно. Дать ему там хорошее место для прокорма.

Вот так, неожиданно для всех, блестящий молодой ученый в 1779 году покинул столицу и занял место директора ассигнационной конторы в Иркутске, пробыв в этой должности десять лет.

Лишь за два года до его смерти, в 1789 году, ему разрешили заняться любимым делом, но только в Сибири. Занялся он поисками руд в зоне Колывано-Воскресенских заводов и императорского кабинета.

Из архива генерала.У многих моих друзей сохранились с времен войны любопытные реликвии. Я люблю просматривать и разбирать фронтовые записки и сопровождающие их документы. Это сама жизнь.

Мой знакомый москвич, генерал-майор в отставке, Иван Иванович Христианов, предоставил для ознакомления весь свой архив.

— Посмотрите, — сказал Христианов, — там есть кое-что и о ваших земляках-свердловчанах.

Самым интересным документом в коллекции генерала оказался черновик докладной записки в Комитет по делам изобретений, обнаруженный среди документов лейтенанта Брудова, Сергея Ивановича, убитого в первые дни войны.

«Прошу Вас выдать мне авторское свидетельство, — писал Брудов, — на изобретенный мной аппарат «Интрагеоскоп», позволяющий просвечивать горные породы на глубину до 50 метров. Мое изобретение восстанавливает то, что было открыто в XVIII веке членом-корреспондентом Академии наук А. М. Карамышевым. Но секрет открытия утерян. Его «Просветитель» к тому же был небольшой мощности. Принцип устройства «Интрагеоскопа» и «Просветителя» основан на действии особого типа фокусировки магнитного пучка. После выдачи мне Свидетельства («охранной грамоты») я вышлю описание аппарата. Оно хранится в надежных руках, в запечатанном конверте».