Орсон Кард - Ксеноцид

— А вдруг это богиня? — спросил отец.

Это было уже совершенно невыносимо.

— Ее сделали, — заплакала Цинь-цзяо. — Оттуда и знаю! Она всего лишь компьютерная программа, созданная людьми и живущая в машинах, сотворенных теми же людьми. Богов собственноручно не создают. Боги жили всегда и будут жить вечно.

Тут впервые отозвалась Джейн:

— Тогда, Цинь-цзяо, ты тоже богиня, точно так же как я и любая другая личность во Вселенной, будь то человек или рамен. Никто из богов не сотворил твою душу, твою внутреннюю aiua. Ты такая же древняя, как боги, и столь же молодая, и ты будешь жить столь же долго. Цинь-цзяо завопила. Никогда еще не издавала она из себя подобных звуков, раздиравших ее горло.

— Дочь моя… — Отец подошел к Цинь-цзяо, протягивая руки, чтобы обнять ее.

Нет, она не могла вынести этого объятия. Не могла, потому что оно означало бы полную победу отца. Означало бы, что она, Цинь-цзяо, побеждена врагами богов, что Джейн стала ее госпожой, что Вань-му была лучшей дочерью Хань Фей-цы, чем Цинь-цзяо. Это означало бы, что все обряды были ничем, что она поступила дурно, пытаясь уничтожить Джейн, зато сама Джейн была благородна и добра, помогая изменить людей Дао. Эти объятия означали бы, что мама не будет ждать, когда сама Цинь-цзяо наконец-то отправится на Безграничный Запад.

Почему же вы не отзываетесь ко мне, боги! — заплакала в глубине души девушка. Почему не удостоверите, что все эти годы я служила вам не напрасно? Зачем вы покинули мен, отдавая победу вашим неприятелям?

И вот тогда пришел ответ, столь ясный и выразительный, как будто бы это мать нашептала ей прямо на ухо: Это испытание, Цинь-цзяо. Боги посмотрят на то, что ты сделаешь.

Испытание. Ну конечно же. Боги испытывают всех своих слуг на Дао. Они желают проверить, кого удалось обмануть, а кто выстоял в послушании.

Если же меня испытывают, то я обязана что-то сделать..

Я обязана сделать то, что делала всегда, только на сей раз уже не могу ожидать указания богов. Им уже надоело каждодневно, ежечасно указывать мне, что я обязана очиститься. Пора уже и без их указаний понять собственную загрязненность. Я выполню ритуал с абсолютной тщательностью; тогда пройду испытание, и боги вновь обратятся ко мне.

Цинь-цзяо упала на колени. Нашла линию древесного слоя и поползла вдоль него.

Она не обрела ни освобождения, ни чувства своей правоты. Но это и не остановило ее, ибо она знала, что это элемент испытания. Если бы боги ответили не медля, как поступали обычно, что же это было бы за испытание ее преданности? Если ранее она совершала очищение под их постоянным предводительством, теперь приходилось справляться самой. Но откуда же ей знать, что поступает правильно?

Боги будут с нею опять.

Боги вновь обратятся к ней. А может и заберут ее отсюда, унесут во дворец Царственной Матери, где ожидает благородна Хань Цзянь-цинь. Там же встретит ее и Ли Цинь-цзяо, свою прародительницу сердца. Там поприветствуют ее все предки и скажут: Боги решили испытать всех богослышащих Дороги. Немногие прошли это испытание, но ты, Цинь-цзяо, стала нашей гордостью. Ибо верность твоя не поколебалась ни на мгновение. Ты совершала очищения так, как до того не делал этого никто их сыновей и дочерей. Предки иных мужчин и женщин завидовали нам. Благодаря тебе, боги ценят нас выше других.

— Что ты делаешь? — удивился отец. — Заем ты прослеживаешь слои7 Цинь-цзяо не отвечала. Она не имела права распыляться.

— Ведь всяческая потребность в этом уже исчезла. Я знаю это наверняка… я не испытываю потребность в очищении.

Ах, отче! Если бы ты только сумел понять! Но, хотя сам ты этого испытания не пройдешь, мне это удастся… и я принесу честь даже тебе, который отказался от всего правого.

— Цинь-цзяо, — сказал он. — Я знаю, что ты делаешь. Ты вроде тех родителей. Которые постоянно заставляют мыться своих обычных детей. Ты призываешь богов.

Называй это как хочешь, отец. Твои слова уже ничего для меня не значат. Я не сану тебя слушать, пока мы оба не умрем, а вот тогда ты скажешь: Дочь моя, ты была лучше и умнее меня. Все почитания, которые встретят меня здесь, в доме Царственной Матери, исключительный результат твоей чистоты и преданности богам. Ты воистину благородная дочь. И не знаю иной радости кроме той, которую даешь ты.

Вообще-то говоря, переворот на планете Дао проходил спокойно. Кое-где, конечно, случались и убийства; кое-где на богослышащего, правившего людьми словно тиран, нападали толпы и изгоняли такого из дома. Но, как правило, все уверовали в версию, представленную в документе. К давним богослышащим относились уважительно, признавая тяжесть бремени, каким были очистительные ритуалы.