Майкл Муркок - Берега Смерти

Аллодий был гением, его интеллект и творческий потенциал не имели себе равных. Он создавал величайшие произведения искусства – причудливые сочетания поэзии, прозы, живописи, скульптуры, музыки и драмы, поражавшие и восхищавшие всех без исключения. Теперь же словно что-то разрушило его сознание, оставив чувства нетронутыми. Он воспринимал окружающее, но как?

Марка решил избавить Аллодия от страданий. Он взялся за спинку кресла и принялся толкать его к краю скалы. Сзади вдруг послышался голос:

– Это не выход, Кловис Марка, – голос принадлежал Тейку.

Марка повернулся. Тейк стоял, сложив на груди руки и привычно наклонив голову.

– Почему?

– У него есть то, что хотел ты.

– Это? Я хотел вовсе не этого.

– Он – бессмертен! Попросил Орландо Шарвиса, и тот сыграл с ним шутку. Аллодий обрел бессмертие, но потерял ощущение времени.

– Шутку? – Марка едва мог говорить. – Аллодий был величайшим…

– Да, Шарвис знал, кем он был. В этом, видишь ли, и заключалась шутка.

Помолчав, Марка спросил:

– Есть ли какой-нибудь способ убить Аллодия?

– Боюсь, что он неуязвим, как и я.

– Ты тоже бессмертен, мистер Тейк? Я так и думал.

Тейк сухо рассмеялся:

– Я – бессмертен, я – супермен, мои рефлексы в десять раз быстрее, сила в десять раз больше, чем были раньше. Меня нельзя убить. Я даже не могу покончить с собой. Только Шарвис, сделавший меня таким, может меня уничтожить. А он отказывается, ведь я – его первый бессмертный. Когда-то я был солдатом и сбежал вместе с Шарвисом по окончании Последней Войны. Я был его помощником, когда он формировал свою экспедицию на Титан. К тому времени он уже провел эксперименты на мне и других. Они умерли, а я выжил. Парадокс – я готов был рискнуть жизнью ради бессмертия. После того, как он прооперировал себя, мы отправились на Титан и именно благодаря нашему отличию от других выжили.

– А другие?

– Несмотря на все новые и новые операции, они погибли один за другим. Тогда Шарвис и я вернулись на ночную сторону Земли, на Луну.

– Как вам удалось создать этот мир?

– Мы начали работу еще до отлета. Здесь был построен звездолет на Титан. У Шарвиса множество машин, они способны делать все, что угодно. А материалов здесь хватает.

– А теперь ты находишь свое бессмертие невыносимым, почему?

– Он дал мне бессмертие, но отнял мою жизнь.

– Шарвис дал, Шарвис взял, – пробормотал Марка. – Это слова Дамьяго. Знаешь Дамьяго?

– Я знаю всех. Это я присматриваю за ними. Шарвису некогда.

Марка взглянул на горы.

– Дамьяго сказал, что лаборатория Шарвиса там. Тейк, очевидно, он способен сделать все, что угодно. Даже оживить наши гены, дать надежду нашему миру… Если бы мне удалось повидаться с Шарвисом…

Тейк прыгнул, и прежде чем Марка успел что-то сообразить, столкнул его со скалы.

Падая, Марка едва ли не с радостью осознал, что сейчас погибнет: убивая, Тейк избавлял его от всякой ответственности. Но потом почти автоматически Кловис нащупал пульт гравипояса, и начал медленно планировать вниз. Еще одно нажатие, и он стал подниматься.

Тейк ждал, сложив руки на груди.

– Видишь, Кловис Марка, я не шучу. Я, скорее, убью тебя, чем позволю встретиться с Шарвисом. Ты просто не представляешь, чем это может для тебя кончиться.

Марка опустился на скалу. Под ногами он увидел камень, нагнулся и подобрал его.

– Единственное, в чем ты смог меня убедить, Тейк, так это в собственном безумии. Ну, как я теперь могу верить, что твоя оценка Шарвиса справедлива? Ты ненавидишь его за то, что он исполнил твое желание, но разве можно его винить за это?

– Вот видишь, – сказал Тейк. – Ты уже начинаешь искать Шарвису оправдания. Если ты будешь настаивать, если не вернешься со мной к башне, я лучше убью тебя. Это будет милосердным поступком.

– Я по-прежнему хочу решить сам.

– Я тебе не позволю.

Марка швырнул камень в Тейка. Тот перехватил камень на лету и двинулся к Марка, занеся руку для удара.

Марка надавил клавишу и стал подниматься в воздух, но Тейк схватил его за ногу, подтащил к земле и ударил камнем по голове. Марка ничего не почувствовал, но понял, что мертв.

В последний миг жизни Кловис Марка осознал, как сильно хочет жить, и в то же время примирился с тем, что уже мертв. Однако теперь он вновь ощущал себя живым, и это бесконечно радовало его.

Он открыл глаза, но ничего не увидел. Испугавшись, он поспешил закрыть глаза. Так, может быть, он все-таки мертв? Казалось, он парит в невесомости, не чувствуя собственного тела.