Тимоти Зан: Сделка кобры

Кобра Моро умышленно позволила Трофтам покинуть Квазаму, где они занимались противозаконной деятельностью, и тем самым лишила нас возможности распознать их замыслы и выяснить, насколько велика для нас угроза альянса между ними и квазаманцами.

И, наконец, Кобра Моро допустила, чтобы тела других участников миссии попали в руки квазаманцев, что позволило последним исследовать их, а нас лишило возможности похоронить их должным образом.

Итак, согласно мнению нижеподписавшихся членов Директората, миссию «Мангус» в целом и действия Кобры Жасмин Моро в частности следует считать полным провалом».

Джин сидела у окна на своем любимом диванчике, рассеянно наблюдая за закатом, когда в дверь постучали.

– Джин, это мы с дядей Корвином, – послышался тихий голос отца. – Можно нам войти?

– Конечно, – буркнула Джин, не оборачиваясь. – Я уже узнала о том, что вы, видимо, хотите мне сообщить… услышала часа два назад.

– Мне очень жаль, – сказал Корвин, грузно опускаясь на стул.

– Сюда можно? – спросил отец, махнув рукой на место рядом с Джин.

Та кивнула, подбирая под себя ноги и слегка поморщившись от боли, которой левое колено выразило свой протест против этого движения. Врачи говорили Джин, что рана, возможно, приведет к раннему артриту в суставе; в более раннем возрасте, нежели у других Кобр. Еще одна маленькая жертва, принесенная миссии «Мангус».

Еще одна никому не нужная жертва.

Джастин осторожно сел на диван.

– Как ты себя чувствуешь?

– А ты как думаешь?

– Думаю, приблизительно так же, как мы себя. Она кивнула.

– Возможно.

Несколько секунд все молчали.

– Слушай, Джин, – заговорил наконец Корвин, – тебе не стоит так расстраиваться. Приели роет под меня, а не под тебя. Ты просто подвернулась ему под руку, и он воспользовался тобой, чтобы утопить меня.

– Как же тут не расстраиваться, – горько сказала Джин. – Он ведь все перевернул с ног на голову – все мои действия, все мои слова. И поверили ему, а не мне… не нам. Мы потерпели полное поражение.

Корвин и Джастин переглянулись.

– С какой стороны посмотреть, Джин, – сказал Корвин. – Да, я больше не губернатор. Здесь Приели, безусловно, одержал победу; верно и то, что из-за твоего якобы провала ни одной женщине больше не стать Коброй.

Джин фыркнула.

– Ну, а с другой стороны? Что мы выиграли? Отсрочку вторжения Трофтов на Квазаму?

– Это не так уж и мало, Джин, – заметил Джастин. – Мангус действительно представлял большую угрозу – не только для квазаманцев, но и для нас… для нас, может быть, даже в большей степени. В этом смысле – то есть в ликвидации угрозы со стороны Мангуса – твоя миссия завершилась не только благополучно, а просто блестяще. И каждый член Директората понимает это, невзирая на то, признают они это публично или нет – Точно, – подтвердил Корвин.

– А что толку? – пожала плечами Джин. – Ты поплатился своей карьерой, своим положением… И что мы приобрели?

– Мы приобрели то, что у нас не сможет отнять ни Приели, ни кто-либо другой, – Корвин поднял указательный палец и направил его в Джин. – Мы приобрели тебя.

– Меня? – девушка недоуменно захлопала ресницами.

– Угу. У нас есть ты, а в твоем лице – первый действительно положительный контакт с народом Квазамы.

– Ну-у-у, – насмешливо протянула Джин. – Да, контакт – что надо: племянница вышедшего в отставку политического лидера, девушка двадцати одного года от роду – это с одной стороны, а с другой – девятнадцатилетний наследник владельца рудника в забытой Богом деревне.

Джастин издал какой-то странный звук, и Джин, нахмурившись, посмотрела на отца.

– Что смешного, папа?

– Нет, нет, ничего, – сказал Джастин., даже не пытаясь скрыть лукавую ухмылку. – Просто… ну, никогда нельзя сказать заранее, к чему может привести подобное.

Он сделал глубокий вдох, и вдруг проказливая улыбка уступила место улыбке гордости за свою дочь и любви к ней.

– Нет, Жасмин Моро, дорогая моя дочь, никогда нельзя ничего сказать заранее, А ответь-ка мне, замечательная моя дочь, слыхала ли ты когда-нибудь биографию – подробную биографию своего героического деда, который прошел путь от Кобры-охранника в небольшой приграничной деревеньке до губернатора и государственного деятеля Авентина?

Джин слышала её, но была не прочь послушать ещё раз.

За долгими разговорами все трое просидели почти до самого рассвета.