Константин Мзареулов - Семь печатей тайны (главы из романа)

Два дня спустя Садков выглядел не лучшим образом. - Нездоровится? - забеспокоился Лапушев. Поморщившись, мичман пробурчал что-то невразумительное, залпом опрокинул стопку водки и сказал, сохраняя на физиономии кислую мину: - Плохи мои дела. Определен для прохождения дальнейшей службы в береговых учреждениях флота. Хорошо хоть подсластили пилюлю - представили к лейтенантскому званию. - Не так уж и трагично,- попытался утешить его мягкосердечный профессор.Кораблей после войны стало меньше, а морских офицеров осталось намного больше, чем требуется. Погодите, вот через год-другой построят новые крейсера и дредноуты - снова понадобитесь. Садков грустно кивнул, а Тихон Миронович вдруг начал рассказывать про московскую премьеру Гудини. - Обыскали каналью, чтобы отмычек с собой не пронес, кандалы на руки и ноги нацепили, - восторженно говорил профессор, - и усадили в железный ящик, в каких обычно особо опасных злодеев из тюрьмы в тюрьму возят. Ящик заперли на замок, а ключ был только у начальника тюрьмы. Так что вы думаете! Не прошло и получаса, а Гудини вышел из камеры без цепей.кандалов и наручников. - Колдовство? - опасливо спросил офицер. - Не говорит, шельма, - пожаловался Лапушев. - Илья наш Барбашин уверяет, что Гудини перед выступлением просто глотает всякие инструменты, а потом открывает замки с их помощью. Ну, не знаю... Тут официант принес отбивные, и разговор прервался. Много позже, когда они лениво курили, попивая кофе, Садков вдруг вспомнил: - Я, Тихон Миронович, подобрал для вас кое-какие материалы относительно "Русалки". - Рассказывайте, голубчик,- разрешил ученый. По памяти, не заглядывая в блокнот, мичман доложил, что броненосная лодка "Русалка" водоизмещением в 2000 тонн вступила в строй лет за сорок до японской войны. Тот тип кораблей давно и безнадежно устарел, однако морское министерство продолжало сохранять их в боевом составе флота, переименовав в броненосцы береговой обороны. В сентябре 1893 года "Русалка" вышла из Ревеля курсом на Гельсингфорс, а оттуда должна была отправиться на зимовку в Кронштадт. Стояла свежая погода, и в Финском заливе неожиданный порыв ветра опрокинул устаревший корабль, который мгновенно ушел на дно вместе со всем экипажем. Найти затонувшую "Русалку" не удалось, хотя место крушения было известно довольно точно. - Немного мы знаем,- рассеянно проговорил Лапушев.- Не за что уцепиться, как говаривают наши коллеги из полицейского ведомства. - Ну, это еще не все,- Садков уже не выглядел таким подавленным, как в начале ужина.- Адмирал разрешил мне просмотреть личное дело офицеров броненосца. И что вы думаете? Я узнал на фотоснимке того призрака, который стоял на мостике корабля-привидения в Гулльском инциденте. Это был старший офицер "Русалки" капитан второго ранга барон Бельгард Маврикий Карлович, сорока трех лет от роду... Что с вами, Тихон Миронович? Теперь они словно поменялись настроением. Моряк увлекся, оживленно рассказывая о своих архивных открытиях, а вот профессор сидел в кресле с приоткрытым ртом, устремив отсутствующий взгляд на противоположную стену ресторанной залы. Мичман встревожился не на шутку, но Лапушев вдруг дернул головой, будто стряхивал оцепенение, и пробормотал еле слышно: - Мы были знакомы. Давно. О, Господи, это наш Мавр...- после паузы его голос стал тверже.- Много лет назад лейтенант Бельгард и ваш покорный слуга посещали Мессмерическое научное общество, коим руководил известный физиолог доктор Шпехенглас. Я хорошо помню Маврикия - замкнутый раздражительный человек не от мира сего. Фанатично увлекался черной магией. Говорил, что отмечен Вотаном. Потом я уехал с экспедицией на Камчатку, и больше мы не встречались...- Профессор снова замолчал. Затем вдруг проговорил, сокрушенно покачивая головой: - Вотан! Ну, конечно... Как я сразу не догадался! Садков оказался в полной растерянности. С гипотезами Лапушева мичман познакомиться не успел, а потому совершенно не понимал, чем так раздосадован научный руководитель IX отделения. Впрочем, профессор явно приходил в чувство. Взгляд его снова стал осмысленным. Тихон Миронович щелкнул пальцами, подзывая официанта, быстро расплатился и велел Садкову следовать за ним. На улице ученый сухо проговорил: - Попрошу вас, Антон Петрович, еще об одном одолжении. Постарайтесь найти старых моряков, знавших Бельгарда по службе. А я сейчас же отзову в столицу наших гвардейцев. Дело, на которое вы нас вывели, несравненно важнее, чем любые беглые фокусники. - Понимаю, Тихон Миронович,- сказал Садков.- Можете располагать мною.