Виталий Забирко - Мы пришли с миром

Я снова посмотрел на телефон.

— Забыть о дочери... Ничего себе — мягкое и корректное воздействие! И вы хотите, чтобы я вам поверил?

— А почему нет?

— Потому что за последние дни вы мне столько лапши на уши навешали, что и не знаю, чему верить, а чему нет.

— А вы думайте и анализируйте. Голова у вас зачем?

Я последовал совету, задумался, но ничего путного из этого не получилось. Все, о чем ранее говорил мне Иванов, могло оказаться ложью. А могло и правдой. Или полуправдой. Начитан, что такое настоящая дезинформация, когда контрразведка снабжает противника сведениями, основу которых составляет достоверная информация и лишь небольшая толика является ложной. Но эта толика опрокидывает выводы от полученных сведений с ног на голову.

— Вы меня использовали в качестве подсадной утки? — тихо поинтересовался я.

Иванов тяжело вздохнул.

— Решайте сами, — отмахнулся он. — Анализируйте, может быть, найдете более приемлемое определение.

И тогда я наконец-то заметил, что Иванов, всегда подтянутый, собранный, сегодня выглядит каким-то усталым и равнодушным. Когда Сева привел меня домой, мне было не до наблюдений. То ли Иванов разочаровался во мне как в агенте, то ли что-то пошло не так На мой прямой вопрос, что случилось, он, естественно, не ответит... Практически все факты, которые на протяжении нашего знакомства сообщал Иванов, можно было истолковывать двояко — как достоверные и как ложные. Но я все же нашел один непреложный факт, неопровержимость которого подтверждалась его существованием. Именно о нем я и задал вопрос.

— Кто — он?

— Вы имеете в виду объект?

— Да.

— Бог, — просто сказал Иванов.

— Что?!

— Можно и по-другому, — криво усмехнулся Иванов. — Создатель.

Некоторое время я обескураженно молчал. Иванов сидел в расслабленной позе усталого человека, и в его глазах плескалось этакое снисходительно-сочувственное сожаление мудреца, излагающего азбучные истины нерадивому недорослю. Вспомнились слова священника в хосписе: «Бог посылает вам испытание...»

— Не морочьте мне голову! — раздраженно бросил я.

— И не собираюсь, — вздохнул он. — Как по-вашему: что необходимо для того, чтобы появилась органическая жизнь?

— Бог, — фыркнул я.

Евгений Викторович кисло поморщился.

— И вы туда же. Я пытаюсь подтолкнуть вас к пониманию существования Создателя с чисто материалистических позиций, вы же притягиваете за уши теологию. Надеюсь, вам известно, что современная наука способна синтезировать простейшие клеточные структуры, но оживить их никак не удается. Как вы думаете, почему?

Я хотел по инерции съязвить, но передумал.

— Возможно, не выявлены все факторы, влиявшие на первичный бульон, — нехотя процедил я.

— Эти факторы ничем не отличаются от условий, необходимых для нормальной жизнедеятельности организмов, — сказал Иванов. — Кислород, температура в пределах двадцати-тридцати градусов Цельсия, наличие магнитного поля и солнечного излучения.

— Насколько мне известно, первыми на Земле появились анаэробные бактерии, — заметил я, — когда в атмосфере еще не было кислорода.

— Ого! — удивился Иванов. — Иногда вы своими познаниями ставите меня в тупик.

— Однако, барин, не лаптем щи хлебам.

Евгений Викторович поморщился.

— Нечто подобное вы уже говорили.

— И вы тоже «восхищались» моими познаниями. Может, хватит сомнительных комплиментов?

— Хватит так хватит, — не стал пикироваться Иванов. — Вы правы, первыми были анаэробные организмы. Но когда в атмосфере появился кислород, появились и аэробные организмы, причем независимо от анаэробных.

— А вам откуда это известно? — все-таки не удержался я от иронии. — Присутствовали на Земле четыре миллиарда лет назад при зарождении жизни?

— Не я. И не на Земле, — возразил Иванов. — Это достоверные данные исследований научных институтов Галактического Союза. Поверьте, и в настоящее время в Галактике предостаточно планет, на которых органическая жизнь только-только зарождается. Однако указанных факторов явно недостаточно, чтобы ответить на главный вопрос: почему генетическая программа живых организмов постоянно совершенствуется, позволяя органической жизни эволюционировать из первичной клетки во все более сложные многоклеточные существа, и предела этой эволюции нет, хотя сам факт существования эволюции видов противоречит энтропии Вселенной?

— Если не ошибаюсь, еще Дарвин ответил на этот вопрос: совершенствование видов обусловлено борьбой за выживание. Выживает сильнейший и более приспособленный к окружающим условиям.