Николай Нагорнов - Вечная Любовь

Какие-то фотографии и письма разбросаны по полу. Свадьба чья-то. Под фатою - ты, Элен, а рядом с тобой... Не может быть! Да, это он... Шеф... Только моложе лет на пятнадцать, без бороды... И рядом с Элен эта молодая женщина... Кто же эта, со свидетельской лентой? Ирина Истомина... Совсем юная... Лет восемнадцать? А свидетель Шефа - Поль... Да как только сразу не почувствовал этого - тогда еще, столько лет назад... "Мой бывший благоверный, свихнувшийся на мистике"... - всплыло в памяти, - "Поль был приятелем моего благоверного". Кто же это сказал? Элен, тогда, рядом с Ириной Истоминой, в тот день "Чайки".

- Так это Поль тогда, оказывается...

- Конечно, мой друг. Она была безумно влюблена в него. И ушла от него. Потом и с ней все кончилось. А он, сколько ни пытался вернуть ее - помнишь, один поэт написал: "Но для женщины прошлого нет. Разлюбила, и стал ей чужой".

Так это под Вашим влиянием, Шеф, он и стал таким... Он, очевидно, брал у Вас читать всяких "сумрачных германских гениев" и все прочее... Вот почему Вы со мной и встретились - исправить все свои ошибки с Полем... А я был... знаком с Вашей бывшей женой? о чем Вы и не подозревали... Да и я.

Человек за рулем выжидательно смотрит:

- И кто остался? За Истомину можно сразу отдавать десять лет. И за твоего отца, конечно же. И тем более, за Шефа. Разумеется, и за Эльвиру, и за Марианну. Вот уже сто двадцать. Лимит твоей земной жизни исчерпан. Сейчас ты умрешь.

Глава 20

Миллиарды лет боли

Зеленые цифры прыгают на электронных часах.

Что со мной? Мозг болит... Как же мозг болит... Словно раскалился докрасна. И какая-то темная пелена застилает взгляд... Красные кольца пульсируют в глазах.

Какая бетонная тяжесть во всем теле... Давящая пустота в голове и противная ноющая боль в сердце. Что это вокруг?

"Джудекка", - долетает бесплотный голос, - "адский ярус Джудекка... Там, где рожденных Землею титанов могучее древнее племя корчится в муках на дне, низвергнуто молнией в бездну"...

Что теперь осталось? И эта боль в сердце... Словно стеклянный осколок туда воткнулся... И как будто самого пространства не стало вокруг? И времени не стало... Словно оказался в каком-то ином измерении...

Мега-вакуум. Пустота, миллион раз помноженная сама на себя.

Какая же чудовищная невидимая власть вогнала меня еще до рождения в это отдельное от всего мира тело и в эту отдельную от всей Вселенной душу? И почему никак, никак не могу выйти из этой бронированной мумии собственной отдельности и достучаться до бронемумии другого, другого человека?

Вот и преступлены все пределы, рубежи и границы.

Теомания. Так когда-то там, на Земле, называл это Шеф.

Теомания... желать быть выше Юпитера и Сатурна, Брамы и Шивы, Орфея и Диониса. Быть выше самого Закона Воздаяния. Выше звезд. Шесть тысяч футов выше уровня человека. Потом написать, вслед за Ницше, книгу "Почему я так мудр" и лишиться разума на всю оставшуюся жизнь.

Неужели я снова обманул сам себя? Неужели Небо - лишь бетонная плита над землей с нарисованными звездами?.. И больше - ничего?

И появляется Орлов-четвертый. Из ниоткуда... Он слушает, что говорит самому себе Орлов-третий, зависший во тьме. И продолжает:

- Я всегда это знал. Бетонная плита, и больше ничего. Развести водой эти пакеты с белым порошком - получится дьявольская смесь. Потом вколоть это в вену - и в мир лучший. Которого нет. Я - падший ангел на этой планете. Она родная для них, им не надо большего. Им никогда не понять жизни на десять миль выше уровня человека. А для менясами законы этой планеты - ложь и дьяволов водевиль !

Замолкает, вглядывается в меня и повторяет:

- Но правды нет и выше...

- Я не верю тебе. Исчезни.

Только обессиленно расслабиться в этой пустоте, где нет опоры телу... Жизненных сил уже не осталось.

Черный человек, мое отражение, молчит и ждет.

- А... Так ты - дьявол... Пришел за моей душой...

- Я не дьявол. Я Ангел Смерти.

Вот сейчас и пройти сквозь этот ужас вечного уничтожения, сквозь тьму вечного небытия...

Ведь смерти нет.

Обычный солнечный свет. Как всегда, куда-то спешат люди мимо древних запыленных тополей под заходящим солнцем.Это Земля, Земля... ХХ век... Старый Город... Один из бесконечных годов Двадцатого века, уже когда-то пережитый.

Действительно, смерти нет.

Лишь исчез навсегда этот двойник, моя "тень". Смерть страшна лишь для них, а не для человека.

И эти привычные улицы. Пройтись по ним в последний раз и попрощаться с каждой из них, вспомнить всё и попросить прощения у Неба за каждый день своей жизни в этом Городе.