Александр Кралин - Двадцать килограммов неона

— Так вот, — Пейпиво развернул кресло — тебе приходилось слышать гипотезы о том, что вы не одни во Вселенной? Что могут быть и другие разумные существа, может быть, даже более развитые?

Дипломат кивнул головой.

— Ну так вот мы и есть те самые более развитые. Мы все трое…

— Трое?

— Иник — робот. Так вот, мы представители разных рас, но все — граждане Галактической Федерации. И не только мы, есть еще уйма всяких других. Ты на борту космического корабля, разведчика дальнего радиуса действия. Мы в любом случае доставим тебя в Астум, но если мы договоримся, то ты сохранишь все воспоминания, да и мы можем слетать с тобой, подтвердить все твоим.

— Что значит — договоримся?

— Это если вы, Астум, согласитесь войти в контакт с Федерацией официально. Тогда прибудут всякие важные шишки от нас, долго будете с ними обсуждать, на каких условиях вы в нее войдете.

— Только мы? А Сомаган?

— Мы не спецы по этой части, но с Бунубадамом — вряд ли.

— А вы думаете, что мы готовы?

— Чего, культурного шока боитесь? Это вы зря. Во–первых, Федерация — демократическое общество, а не банда конкистадоров. Палить в вас из аркебуз и топтать лошадьми никто не будет. Во–вторых, и вы — отнюдь не дикари. Зонд вон наш гахнули и не чихнули.

— Зонд?

Пейпиво объяснил.

— Да, это наши. У Сомагана нет средств перехвата в космосе. Но от них всего можно ожидать, так что мы вынуждены были развернуть системы ПВО и ПРО.

— И вступить в Федерацию вам надо обязательно.

— Почему?

— А у вас сейчас примерно так же, как когда–то было у нас на Земле. На моей родине. Первым же контактерам пришлось срочно вызывать транспорты с чистильщиками, и теми же транспортами вывозить излишек населения.

— Точно — подтвердил Заврик — Наши тогда как раз планетку нашли — пальчики оближешь, так пришлось отдать.

— Как — отдать?

— Да сами и отдали, раз такое дело. Совет Федерации просил всех помочь, кто чем может, ну, наши и предложили. Там ведь дело вовсе худо было.

— И что же было?

— А то же, что и у вас. — продолжал Пейпиво — Первое, социальная отсталость. Где жизнь как жизнь, а где всякие Бунубадамы копошатся. Второе, технологическая революция и бесконтрольный рост населения. Тесной стала Земля. Попробовали в космос сунуться — не тут–то было. Разведочные экспедиции да зонды–автоматы — одно, а регулярный транспорт и планетарные технологии — совсем другое, тут химические ракеты не вытянут. Выходило, что лет двести пахать да мозги ломать надо, а жрать чего? А экология? Отдельного полигона для экспериментов ведь не было, только тот, где мы сами и жили…

— Погоди, кэп, — вмешался Кусака, до этого внимательно наблюдавший за своими приборами — он уже того… лед тронулся, может воспринимать. Давай фильм, там все яснее ясного.

Пустили фильм. Пейпиво надулся самодовольством. В фильме полно всякой информации, аргументы убедительные, но все это будет без толку, пока есть психологические барьеры, а ослабить их можно только живым разговором. Пусть этот субъект — дипломат, который по долгу службы широко образован и обязан уметь мыслить нетривиально и масштабно, все равно — он, Пейпиво, проделал работу, которая не всегда удается даже опытному контактеру.

Фильм был предназначен специально для таких случаев. Он рассказывал о разумной жизни вообще, о типах цивилизаций, об истории возникновения Федерации, о ее структуре, о процедуре контакта и приема в нее, о правах и обязанностях ее членов. Вещи это были сложные и, хотя информация подавалась максимально просто и сжато, фильм продолжался без малого четыре часа.

— Знаете… — дипломат усиленно тер виски.

— Погоди. — остановил его Заврик — Пожуй–ка вот для начала, это натуральное ваше, да вздремни, а тогда уж, на свежую голову…

— Спать не буду, все равно не смогу. А за еду — спасибо.

— Знаете, — дипломат аккуратно вытер рот носовым платком, уселся поудобнее — я только сейчас убедился, что все–таки не свихнулся. В этом фильме есть такие вещи… Мы просто не совершили еще фундаментальных открытий, на основе которых можно было бы вообразить себе подобное…

Вдруг он захрипел, посерел, глаза закатились, голова запрокинулась.

— Блин, инфошок! — ахнул Кусака — Аптечку, кто нибудь!!!

Дипломат бился в судорогах; его рука коснулась фляги на поясе Пейпиво, выдрала ее из чехла, большой палец одним движением свернул пробку. Рука с посудиной дернулась ко рту, губы плотно обхватили горлышко. Раздался булькающий всхлип, потом основательный чмок. Дипломат заурчал, глаза его полезли на лоб — и вдруг он сел прямо, потряс головой; откашлявшись, отдышавшись и отдувшись, просипел: