Артур Кларк: Песни далёкой Земли

— Не удивляйтесь, — предупредила его накануне коммандер Ньютон, открывая дверь корабельного морга навстречу порыву ледяного, пропитанного формалином воздуха. — Подобное случается чаще, чем может показаться. Иногда это результат последней судороги, бессознательная попытка бросить вызов смерти. В нашем случае такая реакция — следствие падения внешнего давления и резкого замерзания.

Если бы не кристаллы льда, покрывавшие прекрасное юное тело, Лорен бы решил, что Кумар спит и ему снятся блаженные сны.

Ибо мертвым Маленький Лев выглядел еще более мужественно, чем при жизни.

Солнце скрылось за низкими холмами на западе. С моря подул холодный вечерний ветер. Брант и трое других ближайших друзей Кумара столкнули байдарку в воду. Лорен в последний раз увидел спокойное и умиротворенное лицо юноши, спасшего ему жизнь.

До этого собравшиеся почти не плакали. Но когда четверо пловцов медленно оттолкнули байдарку от берега, толпа громко зарыдала. Лорену не хватило сил сдерживать слезы. Его уже не волновало, видит ли их кто-нибудь.

Направляемая энергичными усилиями Бранта и товарищей, маленькая лодка двинулась в сторону рифа. Когда она прошла между двумя мерцающими буями, обозначавшими выход в открытое море, наступила быстрая талассианская ночь. Байдарка удалялась от плавучих маяков. На мгновение ее скрыли белые верхушки волн, лениво пенящиеся у дальнего рифа.

Рыдания стихли. Собравшиеся ждали. Внезапно темнеющее небо осветила вспышка. Из моря поднялся яркий и неистовый огненный столб почти без дыма. Как долго он горел, Лорен не мог определить. Время на Талассе остановилось.

Неожиданно пламя погасло. Огненная корона над морем исчезла. На мгновение наступила темнота.

Вода и огонь встретились, и к небу взметнулся фонтан искр. Большая часть углей поддалась гравитации планеты, но некоторые продолжали подниматься вверх, пока не пропали из виду.

Кумар Леонидас снова вознесся к звездам.

Подъем последней снежинки хотели сделать праздничным событием. Теперь оно вызывало лишь мрачное удовлетворение. В тридцати тысячах километров над Талассой встал на место единственный недостающий ледяной шестиугольник. Постройка щита завершилась.

Впервые почти за два года на минимальной мощности включился квантовый двигатель. «Магеллан» покинул стационарную орбиту и набрал скорость. Искусственный айсберг, которому предстоял полет меж звездами, проверяли на сбалансированность и монолитность. Проблем не возникло. Капитан Бей удовлетворился результатом. Он не мог забыть, что Оуэн Флетчер (находившийся сейчас под строгим наблюдением на Северном острове) — один из главных создателей щита. Интересно, о чем думали Флетчер и остальные изгнанники, наблюдая за церемонией в честь завершения строительства?

Она началась с видеоретроспективы, показывающей возведение морозильной установки и подъем первой снежинки. За ней последовал захватывающий космический балет. На экране демонстрировалось, как огромные ледяные блоки доставляют на место и устанавливают в постоянно растущий щит — сперва в реальном времени, затем все быстрее и быстрее. Последние секции добавлялись раз в несколько секунд. Выдающийся талассианский композитор сочинил остроумную музыкальную партитуру. Начиналась она с медленной паваны, в кульминационный момент достигала темпа быстрой польки и вновь замедлялась в самом конце, когда вставал на место последний ледяной блок.

Далее включился вид с камеры, висевшей в километре перед «Магелланом», на орбите в тени планеты. Большой солнцезащитный экран, предохранявший лед в дневное время, убрали, и теперь щит впервые оказался виден целиком.

Огромный зеленовато-белый диск холодно блестел в свете прожекторов; вскоре он попадет в мороз галактической ночи, где температура не превышает нескольких градусов выше абсолютного нуля. Там его будет согревать лишь свет звезд, излучение корабля и редкие случайные вспышки энергии, вызываемые встречными частицами космической пыли.

Камера медленно плыла вокруг искусственного айсберга. Ее сопровождал хорошо знакомый всем голос Моисея Кальдора:

— Люди Талассы! Благодарим вас за этот дар. Ледяной щит поможет нам безопасно преодолеть семьдесят пять световых лет космоса. Благодаря ему спустя триста лет мы придем в новый мир!

Если ничего не случится, на подлете к Сагану-два от айсберга останется не меньше двадцати тысяч тонн льда. Мы сбросим его на планету. Нагревшись при входе в атмосферу, он превратится в первый дождь, доселе неведомый этому холодному миру. Прежде чем замерзнуть снова, он станет предшественником еще не рожденных океанов.