Дэймон Найт - Вавилон 2

- Поте, - забормотал он, - дран безмазы, дран безмазы? Хулю ба умардамент в кыш?

Каваноу отпихнул придурка и ретировался. Мужичонка ударился в слезы.

- Вуздяк! - завыл он. - Вуздяк, факи нересь камаль?

Каваноу оборвал свои размышления. Краешком глаза он заметил, что городской автобус как раз подкатил к остановке у перекрестка. Фотограф припустил за ним.

А там краснорожий водитель, наполовину привстав с сиденья, ревел какую-то тарабарщину толстой бабе, которая вопила в ответ, угрожающе размахивая зонтиком. Узкий проход целиком заполняли лица - лица недоуменные, лица раздраженные, лица кричащие. Воздух так и топорщился от вылетающих невпопад согласных.

В дальнем конце кто-то визжал, как свинья, и барабанил по задней двери. - Изрыгая проклятия, водитель повернулся, чтобы открыть. Обрадованная, баба воспользовалась удобным случаем и треснула шоферюгу зонтиком по макушке; когда последовавшая за этим свалка закончилась, Каваноу понял, что оказался надежно втиснут в самую середину автобуса, даже не заплатив за проезд.

Автобус двинулся. На каждой остановке самые буйные пассажиры сходили, но оставшиеся были немногим лучше. Никто, тупо осознал Каваноу, не мог никого понять, никто не мог прочесть ни слова.

Гвалт нарастал, Каваноу слышал, как хриплый рев водителя слабеет. Впереди неистово заливались автомобильные гудки. С огромным трудом собравшись с мыслями, Каваноу сумел подумать: "В каких пределах?" Вот что самое существенное - происходит ли вся эта кутерьма одновременно по всему Нью-Йорку... или по всему миру? Или - какая жуткая мысль! - может, это что-то вроде заразы, которую разносит с собой Каваноу?!

Необходимо было выяснить.

Движение становилось все плотнее. На Шестой авеню автобус, который и так двигался в час по метру, совсем остановился, и двери с шумом распахнулись. Вглядываясь вперед, через головы Каваноу заметил, что водитель слез по ступенькам, швырнул фуражку на мостовую, плюнул на нее и понурив голову растворился в толпе.

Каваноу выбрался из автобуса и побрел на запад через весь этот бедлам. Заливались автомобильные гудки, сирены визжали; через каждые пятнадцать ярдов была драка, а в каждой десятой драке участвовал полицейский. Вскоре стало яснее ясного, что до Бродвея Каваноу никогда не добраться. Он с боями прорвался до Шестой и повернул на юг.

Динамик над лавкой грампластинок ревел песенку, которую Каваноу прекрасно знал и терпеть не мог, но вместо слишком хорошо знакомых слов хриплый женский голос распевал:

Акремкуки шизы ж Бушозоу, акремкуки шизы зомажми-иш ..

Музыка же была до боли знакомой.

Уличный указатель прямо перед глазами гласил: 13 ФРЛФ. Даже номера перепутались.

У Каваноу заныло сердце. Он зашел в бар.

Там дела шли полным ходом. Никакого бармена не было и в помине, но добрая треть посетителей орудовала за стойкой, обслуживая остальных и выдавая по бутылке каждому.

Каваноу локтями пробился в первые ряды и оказался в замешательстве, отхватив сразу две бутылки с надписями на этикетках соответственно "ЦИФ-05" и "Цитлфиотл". Ни одна из надписей особого аппетита не вызывала, но янтарная жидкость в обеих бутылках выглядела подходяще. Он остановился на "Цитлфиотле". Взбодрившись после второго глотка, Каваноу осмотрел бар и определил, где находится радио.

Оно, как обнаружил Каваноу, работало, но из динамика не доносилось ничего, кроме фонового шума. Фотограф покрутил все ручки, какие там были. Справа на шкале, пронумерованной по кругу от 77 до 408, он наткнулся на оркестр, исполнявший "Картинки с выставки", а больше нигде и ничего.

Так, заключил он, решалась одна из проблем. WQXR, со своей исключительно музыкальной программой, была в эфире, остальные отключились. Это значило, что речь шла по двойному стандарту, и не только в вещании Нью-Йорка и Нью-Джерси, но и в сетевых программах с Западного побережья. Или минутку-минутку, - даже если диктор в Голливуде мог изъясняться на подлинном английском, разве это не звучало бы бессмыслицей для какого-нибудь инженера в Манхэттене?

Так он мало-помалу подошел к следующей проблеме. Выбрав в глубине уединенный столик и прихватив с собой "Цитлфиотл", он уютно там устроился и аккуратно разложил на столике следующие важные предметы:

1) использованный конверт;

2) авторучку;

3) долларовую банкноту;

4) свою карточку соцобеспечения;

5) отвоеванную у кого-то газету.

Теперь вопрос состоял в том, остался ли в образцах человеческой речи какой-то порядок, или все перепуталось до полного хаоса. Научный метод, подкрепленный "Цитлфиотлом", должен был дать ответ.