Войдя в раздевалку, я нашел на скамейке тщательно сложенный летний костюм. На стене висело зеркало. Поверх стопки одежды лежали дешевые стальные часы, придерживавшие простой белый конверт с аккуратно выведенным моим именем. Глубоко вздохнув, я подошел к зеркалу.
Это самое трудное. Мне приходилось проделывать такое почти двадцать лет, и все же я до сих пор вздрагиваю, когда в первый раз смотрюсь в зеркало и вижу там совершенно незнакомое лицо. Очень похоже на извлечение образа из глубин аутостерограммы. В первое мгновение кажется, что сквозь зеркало на тебя смотрит какой-то чужой человек. Затем, фокусируя взгляд, ты быстро оказываешься за этой маской, проникая внутрь, испытывая буквально осязаемый шок. Как будто перерезается невидимая пуповина. Но только при этом вы с незнакомцем не отделяетесь друг от друга, а наоборот, он насильственно проникает в тебя. И вот уже в зеркале твое собственное отражение…
Я стоял перед зеркалом, вытираясь насухо, и привыкал к новому лицу. Тип европейский, что для меня в новинку. Кроме того, у меня сложилось стойкое впечатление, что если в прошлой жизни и возникали пути наименьшего сопротивления, обладатель этого лица по ним не следовал. Несмотря на бледность — результат длительного пребывания в резервуаре, — черты, которые я видел в зеркале, сохранили обветренный, закаленный вид. Повсюду морщины и складки. В густых, чёрных и коротко остриженных волосах кое-где белела седина. Глаза ярко-голубые, и над левым красовался едва заметный неровный шрам. Подняв левую руку, я сравнил шрамы, гадая, есть ли между ними какая-нибудь связь.
В конверте под часами лежал лист бумаги, отпечатанный на принтере. Подпись неразборчива.
Итак, я на Земле. В древнейшем из цивилизованных миров.
Пожав плечами, я пробежал взглядом письмо, затем оделся и убрал его в карман пиджака. Бросив прощальный взгляд в зеркало, я застегнул на запястье часы и отправился к ожидавшим меня полицейским.
Часы показывали пятнадцать минут пятого. По местному времени.
Врач ждала меня за овальным столиком, заполняя какие-то документы на компьютере. У неё за спиной стоял худой суровый мужчина в чёрном костюме. Больше в комнате никого не было.
Посмотрев вокруг, я обратился к мужчине.
— Вы из полиции?
— Они снаружи. — Он указал на дверь. — Сюда им доступ запрещен. Нужно специальное разрешение. У нас собственная служба безопасности.
— А вы кто?
Мужчина посмотрел на меня с тем же смешанным чувством, что и врач внизу.
— Надзиратель Салливан, начальник Центральной тюрьмы Бей-Сити. Заведения, которое вы сейчас покидаете.
— Похоже, вы не слишком огорчены тем, что расстаетесь со мной.
Салливан прошил меня взглядом насквозь.
— Вы рецидивист, Ковакс. Я никогда не видел смысла в том, чтобы тратить здоровую плоть и кровь на таких, как вы.
Я пощупал письмо в нагрудном кармане.
— К счастью для меня, мистер Банкрофт с вами не согласен. Он должен был прислать за мной лимузин. Машина уже ждет?
— Я не смотрел.
Где-то на столе запищал компьютер. Врач закончила вводить данные. Оторвав закрутившийся лист твердого носителя, она расписалась в двух местах и протянула его Салливану. Склонившись над бумагой, надзиратель прищурился, читая. Наконец, черкнув свой автограф, он отдал лист мне.
— Такеси Лев Ковакс, — сказал Салливан, делая ошибку в моей фамилии с тем же мастерством, что и его подчиненный в зале с резервуарами. — Властью, вверенной мне Советом правосудия Объединенных Наций, я освобождаю вас под опеку Лоренса Дж. Банкрофта на период до шести недель, по прошествии которых условия вашего досрочного освобождения будут пересмотрены. Пожалуйста, распишитесь вот здесь.
Взяв ручку, я вывел чужим почерком свою фамилию рядом с указательным пальцем Салливана. Надзиратель разделил копии и вручил мне красную. Врач протянула ему второй лист.
— Это медицинское заключение, свидетельствующее, что оцифрованный мозг Такеси Ковакса получен в целости и сохранности от Администрации правосудия планеты Харлан. После чего он был заключен в оболочку этого тела. Засвидетельствовано мной и монитором внутреннего наблюдения. К свидетельству прилагается диск с копией полученной информации и сведениями о резервуаре. Пожалуйста, подпишите декларацию.
Я поднял голову, тщетно разыскивая камеры наблюдения. Впрочем, спорить не из-за чего. Я подписался второй раз.
— Это копия соглашения об опеке, которой вы связаны. Пожалуйста, прочтите её внимательно. Невыполнение любого из пунктов может привести к тому, что вы будете незамедлительно помещены на хранение для полного отбытия срока здесь или в другом исправительном заведении по выбору администрации. Вы согласны с этими пунктами и обязуетесь их выполнять?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу