Юрий Леднев: Мать скорбящая

А в первые летние дни, когда природа поднималась новой волной жизни и начиналось ее бурное цветение, воздух наполнялся чудным ароматом. Пчелы, шмели, целые рои других насекомых лакомились нектаром цветов и неустанно трудились, заготавливая дары лета на зиму.

Сейчас не было цветения, не было ароматов; в воздухе, нависнув, застыл ядовитый смог — смешение трупного зловония с резким запахом электрического разряда и нефтяной гари.

Без зеленой листвы, без травяного покрова сад выглядел усохшим безобразным трупом.

Птицы? Если бы уцелели хоть воробьи! Неужели больше никогда не придется услышать веселого птичьего гама, который совсем недавно радовал слух и взор человека, дополняя другие радости жизни.

Глава представил себе, как после смертоносного удара посыпались с неба на землю мертвые птицы. Сотни, тысячи, миллионы, миллиарды мертвых птиц: соловьи, сойки, зяблики, клесты, воробьи, голуби, чайки, журавли, гуси и другие представители великого семейства пернатых.

Глубокий вздох матери вывел его из тяжких размышлений и вернул в реальный мир: тут все еще жила вражда и смертельная опасность.

Глава подошел к молодой матери и погладил ее по голове. Она, отвечая на жест доброты, улыбнулась ему нежно, ласково. И он увидел, как мгновенно стали прекрасными ее глаза. Звонко-синие, с бирюзовым оттенком, они словно отразили полуденный свет солнечного луча, играющего бликами на листьях в лесу или бриллиантовой россыпью на морской волне…

— Хочешь, я расскажу тебе сказку? — в порыве нахлынувшего доброго чувства предложил он ей. — Интересную сказку…

— Сказку? Это — где добро побеждает зло? — спросила она.

— Да, да! — с тем же чувством подтвердил он.

Она поморщилась:

— Не хочу! Сказка — это обман. Добро никогда не побеждает зла. Все это выдумали люди себе в утешение.

Глава растерялся от столь категорического уничтожения сказки. Но он хотел разубедить молодую женщину в ее нигилизме.

— Ну хорошо. Не хочешь сказки — не надо. Тогда я расскажу быль. Невыдуманную… Про то, как когда-то в лесах жили птицы, звери, цветы…

Она перебила его и с лукавой хитринкой в глазах предложила:

— Давайте лучше я расскажу вам эту быль!

— Хорошо, рассказывай, — согласился Глава и замолчал с настороженным беспокойством на душе.

Мечтательно закрывая глаза, она стала увлеченно рассказывать:

— Значит — лес! Нет, сначала перед лесом — поле! Колосистое… — на нем колоски растут. Много-много колосков! Сорвешь один колосок, разотрешь его в ладошке, а там — зернышки вкусные! А еще на этом поле росли васильки. Это такие цветы. Они синие-пресиние, как кусочки неба. Букет васильков мы нарвем потом, когда пойдем домой. А сейчас мы входим в лес. Пахнет елками, соснами, грибами. Кукушка: «ку-ку! ку-ку!». Дятел: «тук-тук-тук!». А птицы поют: «вью-вью-вью! чиу-чиу-чиу! фьи-фьи-фьи!» На полянке — ягодки красные. Тихо: возле пенька зайчик сидит. И ежик бежит к ежатам…

У Главы заколыхалось в груди. Чтобы не выдать подступивших слез, он, отвернувшись, давил на глаза кулаками. А она его спросила:

— Вы меня не слушаете? Вам не нравится моя быль?

Он не смог ей ответить, потому что горло и грудь были словно чем-то заперты. Помолчав, она с сожалением сказала:

— Теперь в этом лесу ничего нет. Нет птиц, цветов нет, ягод, зайчика, ежика. И комаров тоже нет… Я бы их теперь не стала бить.

— Откуда ты все это знаешь? — еле-еле справляясь со своими чувствами, спросил он.

— А я эту быль видела сама, когда мы с отцом ходили в лес. Я ее запомнила и часто вспоминаю!

Она вдруг замолчала и задумалась. Глаза сделались грустными. Желая утешить ее, он с бравадой, полной оптимизма, возвестил:

— Ничего! Скоро ученые обязательно восстановят все леса. И там будут опять бегать зайцы, ежики, летать комары! Ученые все могут! Им ничего не стоит восстановить все это!

Она соскочила с дивана и с раздражением, непонятным для него, прокричала с надрывом:

— Не говорите мне про этих ученых! Не надо! Не надо, слышите!?

В недоумении взглянув на нее, он постарался переменить тему:

— Хорошо, не будем про ученых. Расскажи-ка тогда мне о своем отце?

Она сразу подобрела, повеселела и стала рассказывать:

— Отец, ой, как он любил меня! Он покупал мне игрушки, книги и конфеты. Помню, как он катал меня на спине по комнате и кричал: «И-го-го! Я — лошадка!» А мама падала от смеха на диван. — Свой рассказ об отце она закончила на печальной ноте: — Он не хотел, чтобы люди воевали, убивали друг друга, и его за это посадили в тюрьму. Мама плакала… и я — тоже…