Мелинда Мёрдок: Армагеддон у Весты

— Считаю очки, — прокомментировал Маракеш. — Три!

— За всех, кого убил я? — отозвался Кейн. В голосе его слышался оттенок злорадства.

— Венера еще отплатит тебе полностью.

— Во имя Веры, — произнес Кейн. — Они называют меня убийцей, но в конечном счете я честнее их. Я не прячу темную сторону своей натуры за ширмой религии. И это дает мне преимущество. Ты никогда не возьмешь верх надо мной, Маракеш, запомни это! Знай, скольких бы «неверных» ты ни уничтожил — я останусь. И в твой последний день я еще посмеюсь над тобой — над убийцей, который верит, что убивает во имя святой цели!

Слова Кейна затихли.

Маракеш вовсе не был тупым фанатиком. Он был воином, хорошим профессионалом, которого воспитывали в традициях венерианской религии и философии. Мир, как он понимал его, был жесток. Он жил в этом мире. Он давно уже распрощался с укорами к самому себе, но то, как его культура включала в себя войну, было фактом, не перестававшим его тревожить. И Кейн бросил ему в лицо обвинение.

— Ты не переубедишь меня, Кейн, — гневно ответил он.

— Не стоит и стараться, — парировал Кейн, уводя свой корабль в пространство. Остальные «Крайты» следовали за ним, словно свора щенков.

— Ты паразит, Кейн. Человек, который убивает за плату, и не более того.

Кейн не ответил. Но исполнил стремительный разворот на сто восемьдесят градусов к «Пеннанту».

— Лазеры! — скомандовал Маракеш, и Каф пустил сквозь пустоту космоса белый луч. «Крайт» был вне пределов досягаемости, и выстрел не достал его, но Кейн отвернул в сторону.

— Не давай ему приближаться.

— «Стрела—десять», направление на цель три-два-пять, запустить гиро, — приказал Кетус.

— Понял вас, «Пеннант».

Корабль выпустил гироснаряд вслепую, по координатам, переданным Кетусом. Он тоже прошел с недолетом, разорвавшись впереди корабля Кейна. Черный корпус озарился оранжевой вспышкой, отразившейся на зернистой поверхности. Мгновение «Мошенник» выглядел копией меньших кораблей — тот же цвет, скорость и скрытность. Он отступил, уводя с собою всю стаю.

— За ним, — произнес Маракеш.

По команде Кетуса «Пеннант» изменил курс, поворачивая весь флот по следам Кейна. Малые корабли заняли положение впереди флагмана, словно стая охотничьих собак.

— Давите на них. Заставьте их бежать. Мы направим их прямо в руки НЗО. Их отряд «Крайтов» — единственное, что можно противопоставить Кейну.

Кетус кивнул.

— Он может доставить нам хлопот еще до того, как мы встретимся с флотом РАМ.

— Надо будет проследить, чтобы ему не предоставилась такая возможность.

Маракеш откинулся в командирском кресле, следя за удаляющимся золотисто-белым пламенем двигателя Кейна.

Кейн, внимательно следя за тем, чтобы оставаться вне радиуса действия оружия венерианских кораблей, направлялся к основным силам флота РАМ. Он намеревался заманить венерианцев, и пока что его стратегия срабатывала правильно. Венерианцы следовали за ним по пятам. Кейн улыбнулся, подумав о том, насколько разным окажется для них исход погони, и жестокое выражение его зеленых глаз смягчилось. Больше всего во Вселенной ему нравилось быть победителем. Умный противник делал победу еще более сладкой. А побеждал он всегда. Почти всегда.

Краем сознания он вспомнил о тех случаях, когда победа ускользала от него. Бак Роджерс — его замкнутое лицо, подмигивающие голубые глаза, улыбка… все это вызывало в нем бешенство. Глаза Кейна обрели твердость, но улыбка осталась. Битва еще не была окончена.

Мастерлинк-Карков безмолвно размышлял в глубине нагретых внутренностей Главного компьютера РАМ. Первый из удачно запрограммированных на компьютере личностей, Мастерлинк, как и Бак Роджерс, был выходцем из древних времен. Нечто двуединое, сплав из Мастерлинка — поврежденного орбитального компьютера, дополненного приемами мышления русского ученого Каркова, — он стал более чем просто суммой составных частей. За пять веков он вырос в зловещий разум, наделенный властью, которая могла бы позволить ему управлять родной планетой. И еще одной страстью была ненависть к человеку, который однажды попытался все это разрушить, — капитану Баку Роджерсу.

Мастерлинк столкнулся с моральной дилеммой. Главный компьютер РАМ, его хозяин, получил задачу разрушения Земли и принялся ее решать с присущей ему эффективностью и целеустремленностью. Мастерлинк прилагал все усилия, чтобы повернуть ход событий по-своему. Его напряженные размышления рассыпали в цепях Главного компьютера каскады статических разрядов, РАМ нарушал его интересы. Земля принадлежала Мастерлинку, и Мастерлинк боролся за нее. По иронии судьбы его главный враг боролся за то же.