Сергей Лукьяненко: Фугу в мундире

– Скажу откровенно, – начал китаец, – до нас дошло известие о попавшем к вам конверте.

Он сделал паузу. Хорошо сделал, красиво. Явно русский не сумел бы… Так я и думал! Русский нарушил молчание:

– Мы просим передать конверт нам – за любое вознаграждение.

– Зачем? – спросил я. Отрицать факты было глупо.

– Мы постараемся предупредить нужных людей… в прошлом. Они предотвратят присоединение России к японцам!

– Как? – Мне стало интересно.

Явно русский с сомнением посмотрел на китайца. Тот кивнул.

– Люди… скажем так, резиденты, получат задание любой ценой устранить ряд лиц. Тех, кто настоял на третьем пункте референдума. Тогда история потечет по-другому.

– А что будет с нами?

Русский радостно улыбнулся:

– А мы исчезнем! Станем невозможными!

Китаец кивнул. И начал:

– Когда ищешь огонь, находишь его вместе с дымом. Увы, нам…

– Да пошли вы на хер! – завопил я. – Мне с японцами нравится. Я уже семьдесят иероглифов выучил!

Про семьдесят я, конечно, приврал. От силы сорок. Но тут меня снова ударили по голове. Сильно. И под ребра. Не слабее.

«Острый холецистит – острое неспецифическое воспаление желчного пузыря. Этиология: инфицирование восходящим и нисходящим путем. Симптомы, течение: после погрешностей в диете возникают интенсивные боли в эпигастральной области…»

– Слушай, а может, и от удара он возникает? – морщась от боли, спросил я.

– Сергей, кто из нас медицинский кончал? Чего ты пристал? Хочешь, в другом месте почитаю… У тебя живот болит, так… Острый живот… Разрыв желчного пузыря…

– Эй, кончай! – Я отобрал у него справочник практического врача и учебник травматологии. – Я б уже загнулся. Уж симптомы воспаления брюшины я помню!

Валерка с уважением посмотрел на меня. Однажды, чиркая спичкой о стекло, за неимением коробка, он отрезал себе с четверть пальца. Я хладнокровно посоветовал залепить ранку бумагой, и с тех пор он утвердился во мнении, что я повидавший всякого врач. Тем более что палец, к моему удивлению, зажил отлично. На Валерке все хорошо заживает, на мне куда хуже. Однажды нам дал по морде один и тот же парень. У меня вылетел зуб, а у Валерки только раскрошился немного. Жизнь странная штука… Я немного подумал, нельзя ли сказать «жизнь – странная штука» Арана-сану как афоризм, потом решил, что это слишком просто. Нужно чего-нибудь добавить… Вот! «Жизнь – странная штука. Восход в ней предшествует закату, но в полдень мы постигаем, как коротка наша тень». Неплохо. Японцам понравится. Китайцам тоже… Я вспомнил китайцев и выматерился.

– Это зря. – Валерка с состраданием посмотрел на меня. – Русский мат

– самый некрасивый пережиток суверенитета.

– Да брось ты… Словно Арана-сан не матерится.

– Все равно не надо. Я сейчас позвоню, вызову гейш. Ты при них не ругайся.

– А мы осилим?

– Двоих-то? Ну давай одну пригласим…

– Я не о том! У нас йен хватит?

Валера усмехнулся.

– С премиальными можно и погулять. Арана-сан получил большое ниндзе от моего гири… Ну, расщедрился, конечно…

Я со вздохом отвернулся к стене.

При виде гейш у меня прошли и бок, и голова. Вообще полегчало. Гейши были маленькие, узкоглазые и в роскошных кимоно. По-русски они говорили совсем неплохо – наверное, специализировались на новых японцах.

Вначале мы пили сладкое сакэ, закусывая охаги. После третьей чашечки гейши опьянели, да и у меня после всех волнений закружилась голова. Гейша в розовом кимоно встала и вдохновенно прочитала:

Абунаку мо ари мэдэтаку мо ари моко ири-но юубэ-ни ватару хитоцубаси.

Мы с Валерой переглянулись и вежливо засмеялись:

– Ва-ха-ха!

– О-хо-хо, – благопристойным женским смехом такаварай ответили гейши. Затем та, что в розовом, перевела стихи на русский:

Тут тебе и боязно, тут тебе и радостно, идя к жениху, перейти в вечерней мгле по бревну ручей.

Гейша поклонилась и села на корточки. Мы дружно засмеялись смехом синобиварай:

– У-ху-ху! У-ху-ху!

Далеко за полночь, раскачиваясь над сладко всхлипывающей гейшей в розовом (розовое сейчас валялось на полу возле кровати), я шептал:

– Ты моя вечнозеленая сакура… Ты мой лотос под лунным светом… Всегда любил японских женщин, всегда. Я счастлив с тобой… Трахая тебя, я ощущаю, как вхожу в тело Японии, срастаюсь со Страной Восходящего Солнца…

Гейша вдруг всхлипнула. И, уже выгибаясь в ликующей дуге оргазма, простонала:

– Какая же я тебе японка, мудак… Я кыргызка, я в СССР родилась… Бери меня, бери меня еще, любимый! О-о-о!