Семён Слепынин - Звёздный странник

— Ассоциативная память, — подсказала мне Вега. — Стоит вспомнить какую-нибудь яркую деталь или ряд деталей, слов, образов — и в опустевших ячейках начнет всплывать информация. Но блокада может прорваться и мгновенно.

— Ну-с, загадка номер один, — улыбнулся доктор Руш. — Попробуем прочитать кое-что из твоих таинственных приключений. Эпизоды, которые удастся выхватить, запишем на микрокристалл. Это по просьбе Совета Астронавтики… Сейчас окутаю непроницаемым читающим облаком, клубком излучений. Постарайся думать своей странной гармонии. Может быть, удастся кое-что выхватить из недр…

Опустилась тьма. Напрягая память, я пытался штурмовать блокаду. Внезапно ощутил боль в левой скуле и удар. Такой сильный, что перед глазами поплыли радужные круги. Заметил даже очертания огромного кулака, влепившего затрещину — первый привет Вечной гармонии. Чуть волнуясь, пробовал высветить в памяти весь эпизод. Но безрезультатно. В космически непроницаемой тьме роились неуловимые образы. Вероятно, это читающее облако последовательно перебирало заблокированные ячейки.

Так продолжалось довольно долго. И вот следующая картина — яркая, объемная. Целый кусок моей прошлой жизни. Правда, началось все не с видимого изображения, даже не со звуков, а с настроения. Меня затопила волна невыразимого горя и отчаяния. И только потом увидел себя бредущим с членами экипажа по лунному космодрому. Мы несли тело погибшего капитана…

Мы похоронили капитана на краю космодрома. Поставили памятник с вечным огнем наверху… И вдруг картина оборвалась, погасла вместе с рубиновым вечным огнем. Снова тьма, густая и липкая, с колышащимися неясными образами.

Тьма рассеялась, и я увидел просторный светлый зал, Вегу и доктора Руша, глядевшего на экран.

— Небогато, — сказал он, обернувшись ко мне. — Всего две картинки… Не поискать ли еще между этими двумя эпизодами? Попробуем.

И снова удар в скулу и расходящиеся круги в глазах… Немного погодя чудом перенесся из кресла и тьмы на солнечную, покрытую изумрудной травой поляну. В середине ее — небольшое овальное озерко, скорее глубокая лужа с прохладной и чистой водой. Мы, члены экипажа, как обезумевшие, плескались в этой луже. Даже наш строгий капитан вел себя, как мальчишка. Вынырнув из воды, он вспомнил давнюю свою привычку декламировать Маяковского:

Опять черный провал, густая клейкая тьма. Затем в клубящемся тумане начали медленно выступать какие-то очертания. Внезапно почувствовал, что сижу на жестковатом сиденьи у пульта управления вездехода. Рядом — члены экипажа. Перед нами расстилались унылые, наводящие тоску ландшафты. Какие? Трудно сказать, потому что наше внимание поглощено многотысячным, может быть, даже миллионным войском. Солдаты изумительно правильными рядами двигались прямо на нас, четко печатая строевой шаг. Чем ближе, тем явственней вздрагивала земля: туммм… туммм…

— Капитан! — услышал я голос Ивана. — Капитан! Что они? Взбесились? Эти твои уважаемые потомки…

— Не знаю… Попытка вступить в контакты? Не похоже…

Капитан, наморщив лоб, размышлял. Потом морщинки на лбу разгладились, и он, желая нас успокоить, с кривой усмешкой произнес:

— Не бойтесь. Они решили просто попугать.

— Попугать? — Иван пытался улыбнуться. — Феноменально…

А солдаты все ближе и ближе. Они шли, встряхивая землю чугунным топотом: туммм… туммм… На их плечах — ружья с расплюснутыми на концах стволами. По неведомо кем поданной команде солдаты взяли оружие наперевес. Сверкнули на солнце стволы…

— Капитан! — Иван был не на шутку встревожен. — Они же сотрут нас сапогами… Я пущу в ход биологический разрушитель!

— Никаких эксцессов! — прикрикнул Федор Стриганов. — Слышите! Никаких эксцессов! Кажется, я понимаю, в чем дело. Их не уничтожить никаким разрушителем. Они бессмертны, потому что давно мертвы.

— Капитан! — не унимался планетолог. — Сейчас не до шуток!

— А я не шучу. Потомки не сделают нам вреда. Это не входит в их задачу. Пока не входит… Может быть, все же контакты? Нет, не то… Есть! Понял! Смотрите, что произойдет.

Стриганов предостерегающе поднял руку. А солдаты — вот они, в двух десятках шагов. Мы видели их бессмысленные физиономии, покрытые капельками пота. Солдаты разевали рты, задыхаясь от жары. И вдруг все они пропали, будто провалились. Исчезновение было полным и ошеломляющим. Еще не осела пыль, поднятая сапогами, а их уже не было. Капитан с облегчением опустил руку.