Семён Слепынин - Звёздный странник

Среди множества кнопок Вега отыскала на пульте одну, около которой светилась надпись: «Аквагород Риори». Нажала ее.

— Вот и все. В каком бы месте Мирового океана ни плавал этот город, гиперлет найдет его и причалит к станционной мачте. В морях и океанах несколько тысяч дрейфующих городов. В них почти четверть населения планеты…

— Но я не чувствую никакого полета…

— А мы уже на месте, — Вега не удержалась от улыбки. — Вот смотри.

Стенки кабины подернулись светлеющим туманом и вскоре стали совсем прозрачными. Верх кабины, щелкнув, откинулся назад.

Переход был ошеломляющим. Только что над утренним лесом грохотала гроза и молнии обжигали края черных туч. А сейчас надо мной синела огромная чаша безоблачного вечернего неба. На западе багрово распухшее солнце коснулось края океана, прочертив на воде золотую дорожку. С высоты трехсотметровой причальной мачты я увидел город-сад, окруженный со всех сторон океаном.

Лифт опустил нас вниз. Мы шли по широкой аллее, по краям которой шелестели пальмы. Вскоре очутились на берегу. Волны плескались у самых стен санаторных зданий.

Меня поселили в комнате с верандой, нависающей прямо над водой. Больную ногу облучили, а на ночь наложили пухлую повязку, пропитанную целебным раствором.

Спать лег на веранде, открытой с трех сторон океанским ветрам. Внизу с еле слышным стеклянным звоном плескались волны. «Рай», — усмехнулся я и подивился причудливости своих скитаний.

Я ворочался в постели, перед закрытыми глазами кружились смутные картины будущих эпох. Будущих? Или посторонних?

Невидимые кибер-врачи и кибер-сестры, вмонтированные в колоннаду веранды, уловили встревоженное, смятенное состояние и раскинули надо мной силовую излучающую сферу. Зазвучала тихая, убаюкивающая музыка. Я заснул.

Проснулся с бодрым чувством, со странным ощущением, что я так же свеж и могуч, как вот этот синий бескрайний океан, сверкавший под косыми лучами утреннего солнца.

Пришла Вега.

— Ну, давай полюбуемся твоей ногой.

Вега сняла повязку. На ноге — ни одного шрама, ни одной ссадины.

— Вот так же легко можем убрать и шрам на щеке.

— Пусть останется, — усмехнулся я. — Это память о Вечной гармонии. С ней еще не рассчитался.

— Надо сначала вспомнить нелюбезную гармонию, — с улыбкой возразила Вега. — Для этого и пришла за тобой.

По переходному мосту направились в соседнее здание. Мост выглядел, по-моему, слишком театрально. По бокам рдели цветы величиной с блюдце, журчали фонтаны.

Тенистый парк, раскинувшийся на крыше, был скромнее. В конце его, опираясь на перила, стоял высокий пожилой мужчина с загорелым лысым черепом и любовался океанской гладью.

— Доктор Руш, — коротко представился мужчина и, кивнув в сторону океана, добавил с усмешкой: — Застоялись молодцы. Пираты… Ждут не дождутся шторма.

На пологих волнах покачивались два древних парусных корабля, похожих на каравеллы Колумба. На мачтах закрепляли снасти загорелые ребята.

— Ну-с, молодой человек, — доктор Руш взглянул на меня проницательным острым взглядом. — Загадка номер один? Так, кажется, именуют сейчас тебя. Очень рад, что загадка попала ко мне. Идемте.

Втроем спустились вниз и вошли в просторный залитый светом зал.

— Ну-с, загадка номер один, — доктор Руш приглашающе взмахнул рукой. — Садись сюда.

Я сел в глубокое сиденье. К вискам, к запястьям рук мягко присосались датчики. Антрацитово-черные острые глаза доктора останавливались то на мне, то на экране, занявшем противоположную стену. Я видел на экране сменяющиеся расплывчатые фигуры, переливы красок, змеистые пересекающиеся линии — непонятную для меня картину моей психической жизни.

— Психика в хорошем состоянии? — доктор Руш обменивался мнениями с Вегой. — Гибкая, отлично натренированная. Вот только иногда какие-то навязчивые мысли.

— Например, о фантомах, — улыбнулся я.

— Может быть, — согласился доктор Руш. — Но это не болезнь, а результат несколько недисциплинированного богатого воображения. У тебя фантазия поэта-романтика. Ну, и еще некоторая импульсивность… Теперь насчет памяти, — доктор Руш пожал плечами. — Здесь труднее. Блокада памяти… Тонкая, кружевная, прямо-таки ювелирная работа. Блокада локальная, местная. Определённые ячейки памяти замкнуты. Информация в них на стерта, но основательно подавлена. Постепенно память восстановится. И здесь помогут только отдых и душевное равновесие.