Дмитрий Нечай: Анатомия пришельца

Получался интересный поворот событий. И без того урезанная, моя свобода теперь ограничивалась еще и рамками моего чувства гуманности. Молодцы, сами убивают пачками, а мне пытаются гуманностью закрыть рот. Я ни минуты не сомневался, что советнику наплевать на эту охрану, как на людей. Единственное, что его и волновало, если вообще волновало, это ее, этой охраны, качество. Я думал с полчаса, но все сомнения пропали, едва я попал на позиции, где намечалось наступление. Там я увидел ту разницу, которая отличает эти откормленные рожи в черном за спиной у советника и искаженные предсмертной гримасой лица солдат, поневоле попавших в бой.

Мы сидели в укрепленной комнате штаба. Прикрытые бронированными заслонками, смотровые щели засветились розовым. Я сел на кресло возле одной из них. Сзади военный докладывал советнику.

- Вчера, в результате предпринятой атаки, захватили два зала и галерею, ведущую к двигательному блоку и коридорам аккумуляторных резервуаров. Сегодня утром броском попытались штурмовать двигательный блок. Потеряли три тысячи убитыми, атака отбита.

Советник подошел к смотровой щели.

- Так это значит и есть этот блок? - Военный появился у него за спиной.

- Да, это он. Вон там у них автоматические орудия, а вон там тяжелые. Утром всего раз тяжелыми стреляли, сразу по триста-пятьсот человек укладывают.

Советник выпрямился.

- Сколько есть, плюс резерв, есть ли что-нибудь летающее?

Военный оживленно заморгал.

- Всего тысяч шесть будет, летающего, пару блюдец переоборудованных, но там не более трех человек входит.

Советник быстро подошел к блоку связи в углу. Быстрая его речь была неразборчива, он говорил с центром. Через несколько минут он вышел и сделал наблюдения.

- Ну, что ж, пожалуй, начнем, - он обратился к военному. - Давайте, только как надо, быстро, решительно и чтоб без сюрпризов. - Советник сел в соседнее кресло.

- В этот раз, дорогой вы наш, - начал он. - В этот раз вы попали в самый что ни на есть жар. Стап говорил мне, что когда-то вы сказали, что видеть вам дают лишь малую долю того, что творится. Да и утром сегодня, видел я, недовольны были, вроде бы, что опять показывают нечто, не самое главное и большое. Теперь можете быть спокойным. Сейчас здесь самая трудная битва. Вчера они отбились, и мы потеряли, да вы и сами слышали, сколько. Это самая большая цифра за все время. Но если прибавить еще и тех, кто погибнет сегодня, то это прямо эпохальный масштаб.

Я вцепился в кресло.

- Советник, я вам настоятельно рекомендую крепко подумать, прежде чем что-либо мне говорить. Я не зритель на спектакле и картин покровожаднее и пострашнее никому не заказывал. А ваша бойня с антиоборотнем Гуром мне противна, как и вы сами, - я отвернулся от него, зубы сжались.

- Простите, если я вас обидел, - ответил советник.

- Просто я веду себя так, как обычно, и уж извините, но вы меня не закомплексовывайте.

Вернулся военный, он нагнулся над советником и что-то ему тихо сказал. Тот расправил плечи и махнул рукой.

- Начинайте.

Военный удалился и, вернувшись через пару минут, сел у третьей щели.

Слева в дальние правые нагромождения металла полетели ярко белые пучки. Помещение объемом в несколько километров за наблюдательными щелями наполнилось звуками разрывов и дымом от сгорающего металла. Прямо из-под нас в том же направлении двинулись кучки людей с автоматами в руках. Сверху скользнули два летающих блюдца, сходу открыв рассыпной веер огня в направлении укреплений противника. Выкатившие на передник позиции свои орудия, солдаты одновременно с атакующими начали стрелять, не прерываясь ни на одно мгновение. Лавина огня обрушилась на темнеющие баррикады врага. Визг вырывающихся пучков энергии завис в воздухе, заглушив крики штурмующих солдат. Ответ был не менее грозен. Левее от угла, куда был направлен весь поток солдат и огня, заработала та самая тяжелая пушка. Ее разрывы оставляли черные пятна диаметром в десять, а то и в пятнадцать метров, выжигая все, что попадало туда, дотла. Из угла по всему залу, как фейерверк, разлетались заряды, поражающие атакующих не прицельностью, а кучностью. Передний край атаки был уничтожен полностью, чудом не сбитые блюдца летали под потолком, ошалев от мощного отпора и стреляя, куда попало. Атакующие залегли, и атака захлебнулась. Военный вскочил с кресла и пропал в дверях комнаты. В блоке стало тихо, оба блюдца зависли у ближнего края зала. Внезапно одно из них, скользнув молнией вниз, пролетело прямо над поверхностью и так же внезапно свернув влево и прикрывшись стеной огня от правой части укреплений, с грохотом и последующим взрывом упало на то место, где находилось тяжелое орудие противника. Лавина огня вновь метнулась на обороняющихся, солдаты двинулись вперед. Оставшееся блюдце лавировало у самой земли, следуя за наступающими, Заработали орудия, прикрывающие сзади. Войдя в свой апогей, гигантская мясорубка на некоторое время ускорилась, еще быстрее и неистовей засверкав вспышками зарядов, и, стремительно погаснув, заслонилась облаками дыма. Сзади послышался голос военного.