Дмитрий Нечай: Анатомия пришельца

Я закончил есть и тоже встал.

- Да, опять променаж на бойню, помню, как же. Железный соратник однажды проветрил меня одной чудесной прогулкой. Ну, что ж, пошли.

Я оделся, и мы вышли в коридор. Коридор был необычайно велик, у соседней стены стояла передвижная капсула с открывшимся верхом, внутри сидела охрана.

- Вы что, реконструировали корабль, ездить теперь стали, ходить лень уже?

- Вы не правы, уважаемый, - перебил советник, садясь в капсулу. После внутриэкипажной войны все это, - он показал вокруг, - было в руинах. Нашим людям пришлось вложить в нынешнее процветание изрядную долю своего энтузиазма. Восстанавливали со вкусом, по-новому. Время идет, прогресс неумолим, нам уже надо и передвигаться и все-все делать быстрее, вот мы и делаем.

Капсула закрылась, и мы тронулись. Спираль галереи спускалась все ниже и ниже, то расширяясь, то сужаясь.

- А куда это мы, в данный момент, направляемся? - спросил я, поудобнее устраиваясь на сидении

- Через пару минут мы будем в секторе для врагов. Мы гуманны, и враги у нас проходят процесс очеловечивания, параллельно принося общественно полезные плоды своего труда. В процессе воспитания многие из них становятся лучше, понимают свои прежние заблуждения и активно вливаются в общий поток нашего общества. Сектор не велик, это ведь наш центральный корабль, на дальних есть и побольше. Но это так, мелочи. Это внутренние враги у нас здесь.

Я вздрогнул.

-Внутренние? А что, есть еще и внешние, интересно, откуда?

Советник опять протер очки.

- Есть и внешние. Вы не в курсе. Сейчас ведь война идет. Вы, наверное, обратили внимание, что людей вокруг мало. Так вот, все ведь в сражениях. На пяти последних кораблях во время нашего утверждения год назад откуда ни возьмись всплыл некий Гур. Он перебил наших и, захватив со своими сторонниками пять летных базовых единиц, объявил там свою власть и порядок. Бороться с ним тогда мы не имели сил, истощены были борьбой. Он закрепился, утвердился, одно время мы даже почти помирились, учили, дураки, их, как врагов уничтожать надо. А однажды вдруг он возьми и напади на нас. Напал неожиданно, вражина, никто и не ожидал. Ну, и пошло, поехало. Сейчас среднее звено кораблей, как печи сталелитейные, внутри ад кромешный, бои идут жесточайшие.

Капсула резко остановилась у огромных раздвижных дверей.

Я вдруг вспомнил Бэрта. Бедный, бедный интеллигент, разве мог ты додуматься до такого, - сектор для врагов, - нет, это было непостижимо для твоего развитого ума, это было за его рамками. Я предал тебя, предал вас всех , немо участвуя, даже просто присутствуя при всем этом конце света. По сути, я являлся каким-то анахронизмом, который будили и, безучастного ко всему, знакомили с тем, что натворили, пока я спал. Моя, так громко провозглашенная Рапом свобода, резко ограничилась, естественно, в силу объективных обстоятельств, лишь подобными прогулками и представлением мне сегодняшнего для них бытия.

Мы вышли из капсулы. Советник провел рукой по узору двери, через мгновение обе ее половинки стремительно разъехались, впуская нас в темное пространство сектора. Все эстакады и ярусы этого блока корабля были удалены, за исключением трех кольцевидных дорожек, гигантскими кругами опоясывающих одна выше другой стены цилиндрического блока у самого его верха. По дорожкам, вдоль расположенных в стенах дверей ходили охранники. Внизу в красновато-синей мгле среди облаков грязного дыма, рассасываемых вытяжками лишь у середины колодца, шевелилось множество людей, занятых работой. Это был сталелитейный комплекс. Расставленные в беспорядке по днищу автоматы и печи едва угадывались в сером тумане испарений. Кругом тучами лежали обломки челноков, металлические перегородки стен, прочий лом. Шла переплавка. Из коридора, выходившего внизу прямо на поверхность днища, выехала самопередвигающаяся платформа. На ней пирамидальной кучей лежало нечто непонятное. Я пригляделся. Если бы я не видел подобных сцен ранее, то сейчас бы ни за что не поверил своим глазам. На платформе, сваленные кое-как, лежало множество трупов в ободранных и рваных одеждах. Платформа подкатила к печи и, приподняв рабочую плиту, свалила в открывшуюся щель печи свое содержимое. Советник посмотрел на выражение моего лица.

- Не надо так близко воспринимать все, что происходит, в конце концов это и так те, от кого мы хотели избавиться, так что же сокрушаться.

Я оглянулся. Сзади стояла личная охрана советника.