Владимир Михайлов - Восточный конвой

"Вообще — все сделано по-идиотски. Начиная с самого замысла операции. Нужно ли было закидывать столь хитроумные удочки с неплохой наживкой, входить в расходы и прочее, когда все можно было сделать гораздо проще: договориться с контрабандистами — и они перебросили бы меня хотя бы через то самое болотное окно. И не потребовалось бы взрывать самолет — пусть и старый, уже предназначенный на свалку… Конечно, контрабандисты могли бы и не пойти на такой вариант — они нас не любят, и это совершенно естественно, — однако неужели мы не смогли бы их прижать?

Да нет, — тут же опроверг он сам себя. — Я бы, например, не хотел идти ни на какие соглашения с ними. Зато потом можно громить их с чистой совестью… Да и вообще: что сделано, то сделано.

Но все же — неужели это уже ситуация людоедского брюха? Или есть еще какие-то шансы? Говорите подольше, — мысленно попросил Милов тех троих, что все еще совещались на тротуаре, — дайте еще пару минут, чтобы придумать…

Собственно, думать особо не о чем. Представим дальнейший ход событий. Контейнеры грузят на судно. В том числе и тот, в котором провозится никем не предусмотренный дополнительный груз: отряд. Судно выходит в море. Сколько на нем может быть экипажа? Не видя парохода, сказать трудно, но вряд ли Орланза тут ждет лайнер; скорее всего, какой-то незаметный трамп, а то и вообще траулер — только с трюмами, переоборудованными для приема такого груза, потому что на палубе вряд ли захотят везти его: слишком бросалось бы в глаза; хотя и на палубе можно замаскировать — везли же мы когда-то ракеты на Кубу… Даже лучше, если контейнеры останутся на палубе… Ночью при помощи отряда можно захватить корабль…

На старости лет тебе не остается ничего иного, как заняться пиратством, — хмуро усмехнулся он. — Сказать кому-нибудь из друзей — расхохочутся… Но другого выхода, кажется, нет. Можно, конечно, затопить судно вместе с ракетами — однако это приведет к новому всемирному скандалу: хватит уже и подводной лодки, и отходов, что топили в океане на Дальнем Востоке… Нет, со своими проблемами надо разбираться самим. И все-таки придется захватить судно, потом связаться по радио с нашими, встретиться… Организовать перегрузку контейнеров в открытом море, наверное, чертовски трудно, если вообще возможно, я не моряк, не знаю, но это пусть решают специалисты. Во всяком случае, ракеты тогда окажутся хоть под надзором, под профессиональным надзором…"

По сути дела, все уже придумалось, когда южанин вернулся на свое место в кабине. Орланз, последние минуты нетерпеливо ерзавший на сиденье, поспешил осведомиться:

— Надеюсь, все в порядке?

— Все, как следует, -г ответил южанин. — Судно ждет. Видите — впереди стоит «БМВ»? Сейчас машина тронется, и мы поедем за ним.

— Милов, вы поняли? — на всякий случай поинтересовался Орланз.

— Чего тут было не понять?

— Тогда поезжайте.

Милов повиновался.

— Вы не передумали? — спросил Орланз через минуту. — Относительно вашего отъезда на этом же судне.

— Я не передумал.

— Дело ваше. Эти ребята согласны взять вас.

— Да, — подтвердил южанин. — Нас немного, и нам может понадобиться помощь. Мы бы взяли всех ваших людей.

— Об этом говорите с ними. Мой контракт с ними заканчивается.

— Вы все-таки передайте им мое предложение, — сказал южанин.

— Ну да, — сказал Милов. — Я понимаю. Я поговорю с ними.

— Вот и чудесно. Пожалуйста, не отставайте от машины. Сейчас надо будет повернуть направо…

— Да-да, — сказал Орланз. — И не забудьте: у меня мало времени. Еще очень много важных дел, и я должен как можно скорее вернуться в Круг. Уважаемый покупатель, вы не можете позвонить в переднюю машину, чтобы ехали побыстрее?

— Не волнуйтесь, — сказал южанин. — Ручаюсь вам — мы успеем.

— Хотелось бы надеяться… — пробормотал старик.

(3 часа до)

Милов был готов к самым разнообразным впечатлениям, но такого не ожидал при всей своей привычке к сюрпризам. Судно, к которому, следуя за направляющей машиной, он подвел свой трейлер, могло присниться разве что в дурном сне. Судя по облику, его не красили ни разу за последние полсотни лет, а пароходу этому было от роду никак не меньше, это было понятно даже человеку сухопутному, который хотя бы время от времени бывает в морских портах и видит, кто швартуется у причалов. Трудно было сказать, что преобладало в боевой раскраске его бортов и надстройки: ржавчина или обыкновенная грязь; во всяком случае, Милов не стал бы выходить на такой калоше в море даже по приговору суда — попросил бы заменить на нормальный лагерь, пусть и самого строгого режима. Однако сейчас его никто не заставлял, и не на кого было жаловаться; ему предстояло взойти на борт по собственному желанию — слишком уж серьезным было дело.