Владимир Михайлов - Властелин

В этом мире Изар родился, в нем вырос, и в нем же собирался прожить всю свою жизнь.

— …Ну, что же, — сказал Ум Совета. — Можно лишь низко поклониться твоим учителям. Да, тебя хорошо учили.

— Значит, я вижу мир правильно?

— Клянусь Глубиной, конечно же нет! Тебя учили видеть мир таким, каким он никогда не был — да и не будет, я думаю.

Изар вытер сразу повлажневший лоб.

— Значит, мне просто врали? Все вы!

— Изар, разве я не учил тебя воздерживаться от выражения чувств с плебейской прямолинейностью? Да, мы рисовали тебе картину желаемую, но, увы, совершенно не схожую с действительностью.

— Извини меня за резкость. Теперь скажи: зачем вам это понадобилось?

— Я ведь тебе сказал уже: надо выбирать новый путь. Но чтобы его выбрать, надо хотя бы знать, к чему ты хочешь прийти! И уж это у тебя есть. Это именно и есть тот мир, в котором ты прожил все годы — твой личный мир, который благодаря твоей деятельности должен стать всеобщим — или хотя бы более приближенным к нему, нежели наш нынешний. Наша задача была — воспитать в тебе чувство Цели, как у игрока на площадке должно возникнуть чувство мяча — иначе он вечно будет проигрывать. И это нам удалось — если только ты сейчас был искренним.

— Совершенно.

— Вот и прекрасно. А теперь повесь эту картину, твою картину мира, на стенку и время от времени поглядывай на нее, чтобы не забывать о конечной станции твоего маршрута. А на рабочий стол положи совсем другое. — Старик перевел дыхание. — Позвони вниз, я с удовольствием выпью чашку кофе с чем-нибудь таким; в мои годы усталость приходит быстро.

Изар повиновался. Он и сам был не против немного освежиться.

— Итак, о чем мы? Да, что тебе положить на рабочий стол — стол Властелина, правителя и главнокомандующего. Я не могу и не должен делать это за тебя, но мой долг — показать тебе картину, гораздо более приближенную к истине. Приближенную — потому что сама истина неуловима и ее не знает никто. Но с точностью хотя бы до третьего-четвертого десятичного знака.

— Я готов слушать.

— Потерпи еще немного. Пока не принесут кофе. У меня пересохло в горле.

Он умолк, опустил веки, казалось — задремал. Изар встал, сделал несколько шагов по комнате — Летняя Обитель была не столь просторной, как его городской дом, не говоря уже о Жилище Власти. Но ему просто необходимо было двигаться — много, резко, чтобы хоть немного привести чувства в порядок… В дверь поскреблись, приопухший ото сна слуга вкатил столик. Изар кивком отпустил его. Ум Совета открыл глаза.

— Побольше сахара. И добавь несколько капель Золотого Сока Холмов… — Он протянул руку, взял чашку, осторожно поднес ко рту. — Неплохо. Потом напомни мне — я прикажу научить твою челядь варить по-настоящему вкусный кофе. Один из не столь уж многих моих советов, имеющих практическое значение… — Он провел языком по сухим губам. — Итак, о мире, в котором тебе отныне предстоит жить и который я вскоре, к великому моему удовольствию, покину… Как я уже сказал, мы прошли до конца нашу часть дороги — ту часть, что, по нашему мнению, вела к Цели. При этом наша Цель — не совсем та, что представлялась тебе: нам нужна самая сильная и самая богатая Держава; что же касается справедливости, доброжелательности и прочего художественного свиста, то они при этом могут появиться — сытые люди нередко бывают и доброжелательными, — а могут и не развиться совсем; абсолютная справедливость, например — совершенный миф, ее не было и не будет. Итак, наша цель выражается в двух словах: сильная и богатая. Это ты и повесь на стенку. Мы облекли ее в одежды Великого Мира и какое-то время продвигались. Но путь кончился. Потому что со временем самые прекрасные слова перестают обозначать хоть что-либо, становятся сотрясением воздуха, и делать из них приманку оказывается столь же бессмысленным, как пытаться заставить заупрямившегося осла сдвинуться с места при помощи поучений из «Слов Рыбы». Цель исчезает. А людям она необходима. Значит, ее нужно найти и показать. Новую, старые цели больше ничего не стоят. Вот это я и имею в виду, когда говорю, что тебе предстоит начать новую эпоху. Не потому, чтобы ты был более мудрым или гениальным, чем твои праотцы; нет, просто — пришла пора. Не знаю, может быть, тебе придется делать все наоборот. Вернее, не делать — в поступках все мы ограничены реальной действительностью, — но провозглашать. Не знаю, я уже сказал тебе — это задача для молодых, не для меня. Так вот, один или с чьей-то помощью попытайся найти такую цель. Вообразить ее. Она должна быть простой — чтобы понять ее мог даже дурачок, — и захватывающей, чтобы в нее поверили и умники. Умники, кстати, нередко бывают романтиками — природа любит сбалансированные системы… Итак — найди цель. А потом?