Владимир Медведев - «Если», 2000 № 01

— Вставай, храбрый Сизиф, пора пришла.

Сизиф, забыв о своем теле, которое осталось лежать на полу, шагнул вслед за Смертью и оказался на рыночной площади. Повсюду, где падала черная тень, все превращалось в прах, даруя жизнь юным побегам; стих вой старого пса; стали слышны детские голоса; а когда наконец они вышли из ворот Коринфа, Смерть остановилась у всеми забытого нищего. Она мягко взяла его за руку, старик вздрогнул и улыбнулся, его бессмертная душа заморгала, потянулась и, освободившись, покинула бренное тело, уверенно зашагав рядом с ними, ведь теперь ей не мешала хромота.

Они направились к берегу реки, где собрались тысячи призраков, перевозчик уже спешил занять свой пост.

Только после девяти полных оборотов Земли вокруг Солнца Смерть забрала царицу с голубыми глазами, однако прошло еще три года, прежде чем ее призрак предстал перед троном богини на дальнем берегу реки.

Смерть улыбнулась Меропе. И царица ответила ей проницательной и озорной улыбкой. Она снова стала юной. Август окрасил ее волосы прежними цветами спелой пшеницы, сияющими во мраке чистилища. Далеко-далеко простирались луга, где цвели асфодели, охраняемые высокими пиками гор — места, которые приносят страдания детям Ночи. Меропа начала свой путь.

— Пойдем, — сказала Смерть и, взяв ее за руку, повела через луга к зазубренным горным вершинам.

Они шли по извивающейся вдоль склона холма тропе; высоко над ними упорно трудился молодой сильный царь. Его тело покрывал обильный пот, он тащил на вершину тяжелый камень. Камень был огромным, но царь не сдавался. Вот ему удалось сдвинуть его еще чуть-чуть, и он остановился передохнуть.

— Ты знаешь, — прошептала Смерть в ухо молодой царицы, — он освободится, как только закатит свой груз вон на ту вершину.

Смерть остановилась на обочине дороги, и они увидели, как, забыв о камне, обернулся к ним юный царь, в глазах которого застыло удивление. Камень покатился вниз, разбился на мелкие кусочки, а по всему чистилищу прокатилось звонкое эхо. Мгновение Сизиф с ужасом смотрел ему вслед; затем расхохотался, да так радостно, что его смех заглушил грохочущее эхо, и открыл объятия своей юной царице.

На лице Смерти появилась улыбка, она отвернулась и, сделав один шаг, мгновенно очутилась подле трона. Вспомнив о своем долге, она вновь воплотилась в тысячи и тысячи самых разных форм и обличий. И тихо вздохнула. □

Это вот она и есть, Обманная трясина, — сообщил старый хрыч, остановившись под сенью крепкого дуба. Уже смеркалось, и бархатные тени сообщали живописной дубовой рощице те же мягкие оттенки, что и великолепным башням Йоркского кафедрального собора, видневшимся вдалеке. — И нет такого места, которое было бы столь же достойно своего названия, пройди хоть от края света до самых Оркнейских островов!

— Благодарю, — холодно сказала леди Кэролин, взирая на старика с высоты своей гнедой кобылы. — Но подобный вояж не входит в мои ближайшие планы.

С изяществом, благодаря которому она уже не первый сезон в Бате [3] Модный курорт на юге Англии. (Здесь и далее прим. перев.) срывала лавры первой красавицы, леди Кэролин легко соскочила с кобылы и обратилась к: своему проводнику:

— А ты уверен, что это ТО САМОЕ место? Если оно заслужило свое имя по праву, как ты говоришь, то для трясины выглядит подозрительно суховато.

— Не сомневайтесь, ваша светлость, — заверил старик. — Была тут трясина — в лучшем виде, только вот в последние годы летом стоит такая сушь… То самое место, чтоб мне провалиться! Да вот же, — он похлопал по стволу, — к этому дубу и привязали веревку, чтобы подвесить Дика Турпина.

Лицо леди Кэролин (воистину эльфийской прелести) скривилось в гримаску недоверия. Она наклонила голову в одну сторону, потом в другую, разглядывая предполагаемое древо, и наконец сказала:

— Солги мне еще раз, и я забуду о почтении к старости. Я тебя просто выпорю.

У старика отвисла челюсть, являя миру неполный набор зубов в разнообразных стадиях гниения.

— Что вы, ваша светлость! Клянусь могилой своей родной матушки…

— Да, тебе пора уже задуматься о могиле, — заметила леди Кэролин. — Что бы ты ни болтал, держу пари, тебе известно о могиле твоей матушки ровно столько, сколько та знала об имени твоего папеньки. — Леди аккуратно одернула свой редингот и надменно задрала подбородок. — Я щедро заплатила тебе за то, чтобы ты доставил меня к дубу, на котором вздернули знаменитого разбойника с большой дороги Дика Турпина [4] Вполне историческая личность: крещен в 1705-м, казнен в 1739-м. . И я заплатила тебе звонкой полновесной монетой, а не бумажками, и не согласна на фальшивое дерево, которое ты желаешь мне всучить. Либо ты ленив и ни на что не годен, как все отбросы славного города Йорка, либо воображаешь меня круглой идиоткой. Хочу предостеречь: последнее — это роковое заблуждение!