Владимир Немцов - Золотое дно

А теперь снежным полем покажется ему чертежный лист. Но почему? Как он не может преодолеть этого равнодушия, даже неприязни к чужой, еще пока незнакомой, неизвестной ему работе?..

Вспоминая свой последний разговор с парторгом, Гасанов чувствовал, что Али все-таки прав.

Первый этап его работы закончен: нефть идет. Институт должен искать новые решения. Не все ли равно с принципиальной точки зрения, какое будет дальше строиться подводное основание - в пятьдесят метров или в сто? Нужно смелее идти вперед... Пусть даже этот шаг будет фантастичным и дерзким, как у Васильева!

"Рустамов вполне убедительно говорил, - размышлял инженер. - Надо искать новые пути. Но почему правильный путь может найти только Васильев? - В нем шевельнулось невольное чувство обиды. - А мой последний проект с плавучим островом? Разве это не смелое решение?.. Но почему, спрошу я у Рустамова, не может сейчас заняться этим делом далеко не такой уж бесталанный инженер Гасанов?.. Ну, а этот ленинградец? Кто он такой? Не спорю, может быть, действительно его работы достойны того, чтобы буквально все подчинить им - отдать всех мастеров и в придачу даже самого Гасанова..."

Долго смотрел инженер на темнеющую воду. Уже близился вечер, а он все думал, мучился и не находил ответа. Кто же он, Васильев? Какую власть он имеет над людьми?.. Все - и директор, и Рустамов, и, что больнее всего. Саида - только и говорят, что о приезжем конструкторе. Ибрагим должен встретиться с Васильевым! Что можно узнать из краткого описания проекта? Надо посмотреть готовую установку. Правда, вчера Саида ему рассказывала об опытах Васильева...

Как бы хотел Гасанов, чтобы Саида была с ним рядом, а не в васильевской лаборатории! Может быть, она могла бы как-то убедить его, Гасанова, в необходимости отложить все работы и немедленно идти туда, к ней, на помощь к Васильеву...

Но Саида не выходит из лаборатории. Она позабыла о том, что существует на свете Ибрагим, которому очень и очень больно... Он ее почти не видел с тех пор, как Саида прилетела из Москвы. Конечно, Ибрагим понимает, что сейчас для нее самое горячее время... Сегодня она тоже не приедет. Опять ночные испытания!

Поднимался ветер, он нес над водой серый туман. "Будет шторм, подумал Гасанов. - Первое настоящее испытание моего подводного основания! Почему не едет Мариам? Как у нее там с проверкой чертежей нового проекта? Пересчитала ли она прочность стометровой фермы при максимальной штормовой нагрузке? Выдержат ли сравнительно тонкие трубы?.."

Ни на минуту Гасанова не покидала мысль о его новом проекте. "Может быть, так же думал о своей башне инженер Шухов? - вспомнил он о замечательном русском изобретателе. - И у него, возможно, были сомнения, когда на стопятидесятиметровую высоту железной башни поднималось последнее звено?"

Гасанов прошелся по мостику и с тревогой посмотрел на трубы, удерживающие настил, под которым играли небольшие, ленивые волны. На мгновение он себе их представил неожиданно выросшими, с седыми лохматыми космами...

Сквозь шум волн прорвались голоса и рокот моторки. К причалу подошла лодка.

"Ну вот, наконец-то Мариам!" подумал Гасанов и поспешил навстречу.

Его ждало разочарование: это была не Мариам, а Григорян, приехавший совсем не с теми операторами, о которых думал Гасанов.

В лодке стояли три молодых парня: это были сотрудники "плавучей лаборатории".

Смышленые ребята в течение нескольких дней обучались нехитрой премудрости - дежурить возле знакомых им приборов, установленных на опытном морском основании системы Гасанова. От них требовалось немногое: подробно вести технические дневники да при необходимости отремонтировать какое-нибудь из многочисленных реле или электронный переключатель.

Саида все-таки убедила директора и Рустамова, что автоматика, которой она занималась в институте, не требует дежурных высокой квалификации. Пусть на этом деле совершенствуется молодежь! Ведь это будущие рабочие, особой формации - они уже сейчас могут познать, каким станет труд при коммунизме...

...Лодка никак не могла пристать к островку. Она металась около него, подпрыгивая на волнах.

Гасанов подбежал к штурвалу воздушного волногасителя и повернул его.

Заклокотали, вырываясь из-под воды, пузыри, и около настила сразу образовалась тихая гавань. Волны не могли перейти рубеж, ограниченный воздушным молом.

Ребята один за другим выпрыгнули на дощатый настил.

- Так где же твои специалисты, Григорян? - спросил не без иронии Гасанов. - Ты, кажется, должен был их привезти?