Юрий Нестеренко - Искушение

- Или для очередного самоубийства.

- Вы слишком пессимистично смотрите на вещи. Теперь, имея за спиной такой опыт...

- У меня есть основания для пессимизма. Человечеству однажды уже предоставляли шанс начать все сначала, и вот как оно им воспользовалось.

- Что вы имеете в виду?

- Я имею в виду всемирный потоп.

- То есть... вы рассматриваете Войну как кару небесную? - озадаченно спросил Советник. Такой поворот не приходил ему в голову.

- Люди не могут однозначно трактовать волю Божью, - ответил священник, - но, во всяком случае, такая трактовка выглядит весьма правдоподобно. Люди отвернулись от Бога, и он предоставил их собственной участи.

- Ну хорошо, допустим, Война - это новый потоп. Но тогда вы - это новый Ной, и должны исполнить свое предназначение.

- Аналогия слишком поверхностна, - покачал головой Петр. - Ной был предупрежден заранее, ему была дана возможность спасти животных суши, сам потоп не создал непригодных для жизни условий. И ни Ной, ни его дети не были связаны обетом, подобным моему.

- Но разве сам факт вашего чудесного спасения не кажется вам божественным указанием?

- Напротив. То, что единственный из спасшихся, способный продолжить род, связан обетом воздержания, кажется мне указанием прямо противоположным.

- Значит... - Советник на мгновение замолк, пораженный, - вы вообще не считаете, что человечество следует возрождать?

- Я всего лишь человек, - развел руками священник, - и не вправе судить людей. Я могу лишь ходатайствовать за них перед Высшим Судьей; но пока у меня нет никаких оснований считать, что мое ходатайство принято.

- Но это все абстрактные рассуждения! Вы же сами признаете, что не можете однозначно трактовать божью волю. Так почему бы не поступить по заповедям, призывающим любить ближнего?

- Может, это и есть высшая любовь к людям - пресечь их род, вместо того, чтобы плодить все новые поколения несчастных, обреченных на вечное проклятие. Что же до заповедей, то как насчет запрета на прелюбодеяние?

Советник беспомощно пожал плечами.

- Я не знаю, как вас еще убеждать. Но не думаете же вы, в самом деле, что вас оставят в покое и позволят соблюдать этот ваш обет?

- Вера подвергалась и не таким испытаниям, - ответил священник.

На следующий день снова явились посланные от Координатора. Их было трое, и отец Петр понял, что они готовы доставить его силой, если он откажется идти.

На этот раз правитель Колонии выглядел куда мрачнее, чем в предыдущую встречу. Он, подчинивший сотни тысяч людей единому плану выживания, впервые принужден был считаться с волей одного-единственного человека.

- Вы продолжаете упорствовать?

- Я не могу нарушить обет.

- Вы уже нарушили один, - напомнил Координатор, - когда переселились из своей кельи сюда.

- Это другое дело. Я приехал в Колонию, чтобы исполнять обязанности священника, это не противоречит моему сану и моим убеждениям. Мира, от которого я удалился в катакомбы двенадцать лет назад, больше нет, и теперь мой долг - вернуться и помочь страждущим.

- Ваш долг - спасти человечество!

- Вы думаете только о спасении тела, - покачал головой Петр, - а это, в конце концов, задача заведомо невыполнимая.

- Да поймите же вы, что если не будет новых тел, не будет и душ, о которых вы так печетесь!

- Может, в этом и есть промысел Божий? Почему вы думаете, что количество душ должно умножаться бесконечно?

- Ну разумеется, ад переполнен, а у дьявола вышли все фонды капитального строительства. Между прочем, знаете ли вы, почему в Колонии так мало священников, особенно христианских? Так я вам объясню. Во время послевоенного хаоса большинство ваши коллег было растерзано толпой. Люди не простили Войны тем, кто регулярно твердил: "Бог добр, бог любит вас!"

- Бог, в своей любви к человеку, даровал ему великое благо - свободу выбора. И если люди этой свободой дурно воспользовались, виноват отнюдь не Бог.

- Ему следовало предвидеть последствия.

- Вы отказываетесь от свободы?

- Я - нет. Но право на свободу, как и право на ношение оружия, надо заслужить. Вы разглагольствуете тут о свободе выбора, потому что не видели, что такое толпа.

- Как я понимаю, вы угрожаете мне. Вы ведь не пытались спасти тех священников?

- У меня были более важные задачи. И более ощутимые потери. Пришлось, в частности, пожертвовать частью гуманитарных факультетов Университета. Пока толпа грызла брошенную ей кость, нам удалось стянуть и перегруппировать силы. Да, я не мог спасти всех ученых. Но мы отстояли Университет, а потом взяли контроль над городом. Потому что мои люди исполняли свой долг и шли, если надо, на смерть. Вам же предлагается нечто совсем отличное от смерти.