Юрий Нестеренко: Спокойной ночи, мама

И лишь одно обстоятельство омрачало все дело. Он помнил, что когда-нибудь его мама умрет.

Перспектива собственной смерти была, конечно, еще ужаснее. Но она была столь нереально далека, что о ней можно было почти не думать. А потом, может быть, никакой смерти и нет. Может, правы те, кто говорит, что после смерти жизнь продолжается на небесах. Он спросил маму об этом, и та ответила, что люди верят в это, потому что им хочется в это верить, но никаких доказательств у них нет. Что ж, наверное мама, как обычно, права, тем более что все, кто говорил Джонни о небесах, действительно не смогли привести ни одного доказательства. В ответ на требования Джонни они говорили, что так написано в Библии, а Джонни отвечал, что в книжках много чего пишут, например, про драконов или про марсиан, так почему одним книжкам верить, а другим нет? Тогда эти люди, особенно если это были взрослые, сердились на него и называли маленьким безбожником, а некоторые еще грозили адом и вечными муками. Тут Джонни сразу терял к ним интерес - он уже усвоил, что ругаться и грозиться люди начинают тогда, когда им нечего возразить по существу.

Что ж, пусть нет никаких небес. Ну тогда к тому времени, как Джонни состарится, ученые непременно придумают что-нибудь, чтобы жить вечно. Но вот его мама, скорее всего, до этого не доживет.

Он сделал этот неутешительный вывод еще до того, как пошел в школу. Его мама обладала только одним серьезным недостатком по сравнению с мамами большинства других детей - она была существенно старше. "Когда мне будет 8, ей будет уже 50", - думал со страхом мальчик. "50 - ведь это уже старость!"

Но вот этот роковой рубеж был достигнут и перейден, а ничего как будто не изменилось. Миссис Кроуди не превратилась в старуху на следующее утро после своего пятидесятого дня рожденья. Если одиндругой седой волос и добавился, то это было совершенно незаметно. Конечно, ее нельзя было бы спутать с фотографией двадцатилетней давности, изображавшей еще незамужнюю Хелен, но ведь Джонни и не видел ее такой. Женщина сорока с чем-то, к которой он привык, осталась такой же и в 50. "Разве это старость? - утешал себя Джонни. - Даже те, кто работает, в этом возрасте еще и не помышляют о пенсии. Вот 60 - это действительно старость. Но до этого еще далеко. До этого еще десять лет - больше, чем я уже прожил на свете!"

Джонни хорошо учился в школе - мать заботилась, чтобы он не бездельничал. Когда ему было трудно, она решала задачи вместе с ним - но отнюдь не вместо него. Юный Кроуди рос сообразительным мальчиком, и хотя некоторые предметы - например, английский - вызывали у него отвращение, но физикой и математикой он занимался с интересом. Этому немало способствовали и научно-популярные книги, которые миссис Кроуди покупала для своего сына - в то время как другие родители считали лучшим подарком бейсбольную биту или игрушечный пистолет.

Но, заботясь об интеллектуальном развитии ребенка, миссис Кроуди не могла научить его постоять за себя физически. А это, увы, было необходимо - быдло, как известно, не любит слишком умных. Джонни нередко приходил домой зареванный, с синяком под глазом. Бывало, в таких случаях он жалел об отсутствии отца или старшего брата, который мог бы разобраться с обидчиками. Но по здравом размышлении он приходил к выводу, что отец, скорее всего, заявил бы, что это его проблемы и что парень должен сам уметь постоять за себя. Да и потом, у обидчиков тоже были отцы и братья, так что это не выход.

Миссис Кроуди, как могла, утешала заплаканного Джонни, а потом шла в школу и жаловалась директору. Обидчикам попадало, и они били Джонни снова - за ябедничество. Странный закон стаи требовал, чтобы жертва сносила издевательства без сопротивления - тогда, может быть, в следующий раз ей позволят поучаствовать в травле кого-то другого. Но Джонни был не настолько глуп, чтобы подчиняться подобным законам. Миссис Кроуди снова шла в школу, а также звонила родителям обидчиков и грозила судебными исками. В конце концов даже самые тупые усвоили, что с Джоном Кроуди лучше не связываться. Его больше не трогали, но и общаться с ним всячески избегали. У него даже перестали просить списывать, тем более что он и не давал. Вокруг Джона образовался вакуум; наивные, они надеялись досадить ему этим. Да Джонни был просто счастлив, что этот сброд малолетних дегенератов оставил его в покое. О, с каким удовольствием он убил бы их всех, каждого когда-либо издевавшегося над ним придурка! Почему, ну почему нельзя было заплатить их жизнями за продление жизни мамы?