Журнал «Если» - «Если», 2012 № 07

— Разве вы еврейка?

— Неужели для того, чтобы противиться несправедливости, непременно надо быть еврейкой?

Я счел ее реплику несколько театральной и не удержался от улыбки. Эстер улыбнулась в ответ. Она была великолепна. На вид около тридцати, с молочно-белой кожей, миндалевидными глазами, что подчеркивалось очень сдержанным макияжем, волосы цвета черного агата собраны на затылке, что позволяло видеть уши с изящными мочками, украшенными жемчужными серьгами.

— Я могу вам помочь.

— Простите?

На мгновение я даже забыл о своих хлопотах, но эта фраза моментально вернула меня в реальность. Тут же я особенно болезненно почувствовал, насколько мы далеки друг от друга — изящная, благоухающая духами аристократка и полунищий оборванец, в которого я превратился.

— Я могу вам помочь, — повторила она. — Знаете, я ведь присутствовала на вашей последней лекции.

— В лицее?

— Нет, в университете. Я гораздо старше, чем кажусь. И я умею проходить, куда нужно. Просто скажите, что именно вы ищете, и я постараюсь это достать.

Некоторое время я колебался. Эффективная работа императорской полиции давно вошла в поговорку. Один шанс из двух был за то, что Эстер — секретный агент, которому поручено раздобыть бумаги Альберта. Но другого выхода у меня не оставалось. Сейчас я отдал бы все, что угодно, лишь бы еще хоть раз встретиться с ней. А тогда я как можно точнее описал, что нужно отыскать и где это лежит.

Прошла неделя, во время которой я буквально умирал от беспокойства и нетерпения. Наконец Эстер встретилась со мной и незаметно отдала пакет, заботливо упакованный в коричневую бумагу. После мы немного прошлись.

— Вы увидите господина Энштейна? — спросила она с самым простодушным видом.

Я едва не ответил ей утвердительно, но вовремя вспомнил, что мое путешествие должно сохраняться в строжайшем секрете.

— Нет-нет… — пробормотал я. — Мне всего-навсего поручено раздобыть эти бумаги.

— Если бы я осмелилась…

— Простите, о чем вы?

— Нет, ничего… Я только подумала, что моего мужа недавно назначили вторым секретарем императорского посольства в Париже. Говорят, что мэтр Перго любит устраивать совершенно грандиозные приемы, на которые приглашает самых разных гостей: интеллектуалов, политиков, людей искусства и дипломатов.

Я осторожно взял Эстер за пальцы и наклонился, чтобы поцеловать их, но она остановила меня, взяв за плечи, и быстро поцеловала в обе щеки. При этом даже покраснела от смущения.

— Мне всегда так нравилась ваша манера преподавать…

Сказав это, она резко повернулась и исчезла в ночи.

Двумя месяцами позже я добрался до Парижа. Я был уверен, что раз выезжаю официально, никто не станет чинить мне препятствий. Но все оказалось не так-то просто, к тому же эмигрируя, я терял право вернуться назад. А деньги на дорогу пришлось занять у Эстер и ее мужа.

Наконец-то я был в безопасности — в богатой квартире на авеню Дю-Мэн, которую занимал Альберт со своей семьей.

Горничная принесла мне стакан портвейна, Альберт же поторопился проверить содержимое пакета, который я ему привез.

— Это связано с теми часами, отправленными в будущее?

— А, ты не забыл… С тех пор столько всего произошло…

Я прекрасно знал, что находится в пакете. Я не настолько глуп, чтобы вести документы с одного конца Европы на другой, даже не зная, о чем идет речь. Но должен признать, что за исключением нескольких страниц, посвященных эксперименту 6 февраля 1934 года, я почти ничего не понял.

Я подождал, пока горничная выйдет, и наконец-то задал вопрос, буквально висевший у меня языке:

— Альберт, ты и в самом деле веришь, что путешествия во времени возможны?

— Ну, разумеется, я же отправил те часы в будущее, хотя ты, как и все остальные, решил, что я немного не в себе.

Альберт произнес «не в себе» по-французски. Он в совершенстве изучил этот язык, и я подумал, что он уже получил французское гражданство и, скорее всего, принят в академию наук. Не за горами день, когда его изберут и во Французскую академию… Но больше всего меня тогда волновало совсем другое.

— Альберт, а возможно ли отправиться в прошлое и вернуться?

— Теоретически это не представляет особенной проблемы, но на практике…

Я почувствовал, что сердце у меня перестало биться.

— На практике?

— Ну да, на практике это очень дорогостоящее предприятие, так как вместе с перемещаемым объектом нужно отправить вторую машину, которая должна будет его вернуть. А для этого потребуется гораздо больше энергии. Честно говоря, я не думаю, что такой туризм когда-нибудь станет легко осуществимым.