Данила рассмеялся.
- Видите, отец, зажигалки у вас уже в печенках сидят.
В это время Марья крикнула из другой комнаты, который час.
- Ишь, сколько время потерял зря, - покрутил головой Афанасий и поставил привычную ногу на подножку токарного станка. - Сколько за это время можно было сделать зажигалок? - завертел он ногой колесо и стал высчитывать, сколько зажигалок уложится в потерянных им часах...
С некоторых пор он и время мерял не часами, а зажигалками. Два часа времени означало у него одну полную зажигалку. Один час равнялся половине зажигалки, полчаса - четверти зажигалки...
- Вжж... вжж... - доставляя ему истинное удовольствие, гудел под нажимами его ноги станок. - Вжж... вжж... Марья, ты меня в город больше никогда не води. Сроду я в нем не был и сроду не буду. Ну его! Вжж... вжж...
А Данила, работая над чуждыми его душе ничтожными зажигалками, легко и вольно продолжал думать и мечтать о своем, о великом, о том, о чем он думал все время, пока его отец и мать ходили в город за новыми штанами.
Что же все-таки он будет изображать на своих замечательных картинах?
Что-нибудь самое важное для человека, необходимое ему более, чем даже хлеб.
Что же это такое?
Он, как фабрично-заводский рабочий, никогда не видит солнца. Его отец, как фабрично-заводский рабочий, никогда не видал солнца. Его дед и его прадед - тоже. Словом, весь фабрично-заводский рабочий класс никогда не видит солнца. А без солнца даже растение растет уродливо - криво... И вот он все свои картины будет заливать солнцем и таким солнцем, какого еще ни у одного художника не было. Кто может дать сильнее почувствовать солнце, как не он, вечный пленник бессолнечной мастерской!
Он глубже всего чувствовал солнце в самом раннем детстве, когда был безгранично беспечен. И с тех пор он всю свою жизнь носит в себе то давнишнее чувство солнца. Проснешься утром, оторвешься от волшебных детских снов, откроешь глаза и видишь перед собой еще более волшебную явь: сочащиеся в комнату изо всех щелей ставен золотые лучи росисто-утреннего, ароматного солнца. Мгновенно забываешь обо всем, срываешься с постели, торопишься наверстать упущенные во сне часы, минуты, мчишься на воздух, на двор, на улицу, к детям, к воробьям, к собакам, ко всей звенящей в ушах земной жизни, к венчающему эту жизнь солнцу!
Вот таким притягательным, таким пробуждающим к большой жизни будет на его картинах солнце.
Каждый, кто взглянет на его картины, моментально забудет про свои годы, старый он или молодой; забудет про свои маленькие, частные, будничные, годами налаженные дела; забудет даже про то, что он будто бы хорошо знает и понимает и исповедует; и вдруг, как бы воскреснув из мертвых, вновь испытает ту стихийную органическую животную тоску по солнцу, которая не считается абсолютно ни с чем, ни с какими препятствиями, и которая так хорошо знакома каждому по его годам раннего детства.
Солнце!
XIII.
- Меди! - весь день и все дни твердит Афанасий. - Как можно больше меди! Главное - медь! Не будет меди, и мы все пропадем, как собаки! Из чего мы тогда будем делать зажигалки? И потом каждый день надо ожидать того заказчика на 1000 штук. Тысяча штук это не шутка! На этом заказе сразу можно будет поджиться! Наверное он адрес потерял и теперь где-нибудь блукает по улицам, нас ищет!
- Да, - озлилась Марья наивности мужа. - Ты все еще помнишь про него. А он уже давно забыл про тебя. Неужели ты думаешь, что он на самом деле имел заказать нам 1000 штук?
- А почему же нет?
- Он врал.
- А какой расчет ему врать?
- Чтобы вы ту сотню старались как можно лучше сработать.
Данила перестал драть наждачной шкуркой медь и тоже ввязался в разговор.
- Вы, отец, делаетесь как маленький, - сказал он с горечью. - Вы каждому выжиге верите. Вас обмануть - раз плюнуть. Он и про отправку товара врал. Просто его жена и дети торгуют на базаре в будках или на столиках, и он хотел достать для них товару получше и подешевле. Вот и все.
- А зачем же ему было и про отправку врать?
- Для форсу, - опять заговорила Марья. - Для весу. Как вообще торговый человек.
- Не он придет - другой придет! - стоял твердо на своем Афанасий. Запас меди все равно надо иметь. Хорошо, что у меня в тот раз был старый запас меди, а то бы мы и с той сотней не управились. Теперь, если кто где увидит медь, забирайте прямо без никаких, или мне говорите, я заберу. Вы и раньше всегда смеялись надо мной, когда я мимоходом всю жизнь везде медяшки подбирал, а вот она нам и пригодилась, вся дочиста в дело ушла. Заворушка в России будет, спичкам не жить, зажигалки пойдут! Я это знаю, я предчувствую, я старый человек, я никогда не ошибаюсь, вот увидите, тогда помянете мое слово. И ни у кого тогда не будет меди, у одного меня будет медь, и я на одной меди сколько тогда заработаю!
Читать дальше