Антон Никитин: Амнезия

Спор в вестибюле нарастал, возражения лейтенанта становились все тише и тише, а капитан, видимо, раскачивал себя односторонней полемикой. На секунду все стихло, потом хлопнул пистолетный выстрел.

Доктор как раз завершила свой труд, и сидела потупившись, как девчонка, не выучившая урок. Майор выглянул в коридор, тихо выматерился и обернулся ко мне:

- Нам придется немножко прогуляться.

Мне было уже все равно. В институт я опоздал, курсовой, похоже, становился все больше похож на неисполнимую мечту. Я поднялся со своего места и, запихнув сломанные часы в нагрудный карман куртки, сказал:

- Пошли.

Мы вышли в тот же узкий коридор, но свернули в другую сторону. Я оглянулся и увидел, что капитан наклонился над лейтенантом и пытается сорвать с форменной куртки лежащего знак регулировщика.

Мы спустились вниз на несколько ступенек, прошли еще немного, и оказались под эскалатором. Над нами вращалось огромное маслянистое колесо, прокручивающее поручень, а впереди висел знак с черным человечком, перечеркнутым красной полосой. Проход между механизмом и стеной за этим знаком сужался и самые дальние шестерни протерли в мягком цементе стены углубление. Пахло машинным маслом и металлом, и мне показалось, что эти колеса вращались здесь вечно. От мысли о попытке их остановить, в перебинтованной руке забилась легкая шуршащая боль.

- Нам туда, - майор показывал чуть левее знака.

Мы спустились еще, эскалатор остался позади, и мы пошли по железному настилу.

Вдруг все затряслось, я бросился к стене, прячась от накатывающего грохота, и сквозь просветы в настиле увидел проезжающий прямо подо мной поезд.

- Не бойтесь, господин студент, - прокричал майор, - мы почти что пришли, и он показал в десяти метрах впереди железную лестницу наверх, Поднимайтесь, а я за Вами. Там наверху дверь, не заперто.

Лестница была довольно чистой, вовсе не ржавой. Можно было подумать, что по ней каждый день кто-то поднимается.

Когда мы вышли на поверхность, я увидел вдалеке синюю полицейскую машину.

Майор подошел ко мне сзади и, отряхивая форменные брюки, произнес:

- Ей-богу, Дмитрий Александрович, лучше бы вы дома дождались нашей машины, а то суета сплошная, просто стыд какой-то, народу-то сколько покалечили!..- и только тут я заметил, что в петлице у него не щит, символизирующий Внутренние Силы, а орел - эмблема Безопасности.

В машине за рулем спал шофер. Он был одет в гражданское.

Майор грубо пихнул его:

- Рацию давай, еврейская морда!

Шофер вздрогнул и вытащил из под руля трубку на длинном скрученном шнуре.

- Осирис, Осирис, я Анубис, прием!

- Анубис, я Осирис, слушаю Вас, - ответила трубка.

Майор прикрыл ладонью микрофон и обратился ко мне:

- А вы садитесь на заднее сиденье, Дмитрий Александрович, мы поедем сейчас, садитесь... Осирис, я около станции метро "Площадь Мира", у нас тут опять проблемы с дорожной полицией...

- Опять ваш капитан отличился?

- Опять... Пора уже решать вопрос... Замять-то уже не удастся...

- Что, жертвы, что ли?

- А Бог его знает, может, и жертвы...

- Высылаем машину... Конец связи.

Майор швырнул трубку шоферу.

- Допрыгался, гад... В Управление поедем сейчас, понял?

- Понял, чего не понять, - лениво отреагировал шофер.

Майор обошел машину и сел на переднее сиденье.

В машине все было каким-то совсем иным, не таким, как снаружи, и не таким, как в других машинах. Я не знаю, что было тому виной - освещение или что-то еще, но всю поездку мне казалось, что я еду не только в другое место, но и в другой мир.

Я подвинулся в сторону, чтобы видеть дорогу впереди, и наткнулся на сидении на газетный сверток Газета была "Красная Звезда" и из нее выбивался слегка порванный край синей болоньи.

- Не мешает сверточек? Я вот для жены у вас в универмаге плащ купил, Майор был почти что счастлив, - чрезвычайно дешево!

Я промолчал.

Шофер начал петлять по проулкам и, наконец, выехал на улицу.

Майор потянулся к приемнику и включил его. Играла скрипка.

- Опять ты свой сионистский канал слушал! - замахнулся майор на шофера, - Еще раз повториться - уволю! - и начал крутить ручку настройки.

- Господин майор, а почему нельзя меня было просто остановить, а надо было какие-то уколы делать? Что, без химии теперь и шагу ступить невозможно? - мне не хотелось его спрашивать, но я почему-то спросил.

- Постойте, какие уколы, она же Вас, Дмитрий Евгеньевич...

- Александрович я - поправил я его.

- Извините великодушно! Она же просто перебинтовала! - если он и врал, то очень талантливо, мои слова его явно заинтересовали, он даже отвлекся от приемника, и тот шипел, ненастроенный, - Нам сообщили о том, что у Вас на станции метро ЧП, а мы уже ехали к Вам. Ну по приметам в сообщении поняли, что это с Вами там случилось, вот и подъехали... А что, Вас кто-то обрабатывал? Вы скажите если что, и не мне даже, а потом, на беседе, господину генералу, обязательно, это уж скорее его прерогатива, а мне-то что - мне Вас велено доставить, а там уже не моя инстанция.