Владислав Крапивин - Прыгалка

Однако делать это при Женьке он ни за что не стал бы. А она неожиданно предложила:

— Когда найдётся время, надо отвезти статуэтку в столичный музей. Там, по-моему, за неё могут дать немалые деньги. Вдруг это настоящее произведение искусства?

— Ага! Разбежался в лаптях по Гетманскому шляху!

— Колючка ты, братец, — заявила Евгения и потеряла к Марко и его находке интерес. Оно и понятно: годовая контрольная по математике за десятый класс на носу.

А у Марко — годовой диктант!

Марко ночевал не в доме, а в сарайчике на дворе-в «хижине». Здесь было прохладно и спокойно. Никто не мешал читать до ночи. Вечером, демонстративно забрав с собой учебник, Марко отправился на ночлег: «Буду повторять правила».

Но ничего повторять ему было не надо, на родном он и так писал без ошибок. Только иногда возникала путаница из-за двух языков, которые вмешивались друг в друга.

— Солончук, почему ты написал свою фамилию с твёрдым знаком на конце? — изумлялась Серафима Андреевна и вздёргивала старомодное пенсне.

— Но ведь сказали, что возрождаются старые традиции!

— Не в такой же степени! И не было ещё указа!.. А что, в Лицее пишут с твёрдым знаком?

— Там велели писать «Солончуг», с буквой «гэ» на конце. Мол, но тому же правилу, что город «Кременчуг». Я отказался, такой крик был…

— Святые угодники…

Марко включил настольную лампочку (она стояла на бочке, заменяющей стол), скинул штаны и рубаху, забрался под простыню. Шебуршали за стенкой куры. Чесался и громко зевал за дверью старый Бензель. Лампочка горела дохловато, потому что по причине блокады станция работала хило. Волосок лампочки еле слышно звенел. Треск цикад проникал во все щели, но был привычным, как тишина. В оконце светила бледная звёздочка. Светила и луна, только с другой стороны, от неё серебрилась верхушка тополя.

Марко для очистки совести (обещал ведь!) минут пять почитал правила, положил учебник на бочку, а из-под подушки вытащил «Историю клиперов» Джона Колдуэла.

Клипера — самые лучшие корабли, которые придуманы людьми. То, что строилось потом, было уже насилием над природой — все эти турбины, котлы, генераторы, реакторы. А клипер — полное слияние со стихиями ветра и моря. Когда такой корабль стрижёт волны, в нем пробуждаются живые струны, возникает явление резонанса с голосами океана и атмосферы. И этот резонанс может стать одной из разгадок Общей Теории Струн. Той, которую интуицией и догадками давно уже нащупывает Марко Солончук…

Пусть миллиардеры строят яхты длиной в двести метров, с вертолётными площадками, ракетными установками, стадионами, ресторанами и великанскими бассейнами. Пусть греют на них свои животы и другие места, загорают и предаются радостям с красавицами. Марко плевать на это с грота-салинга самой высокой мачты. Он, если сумеет закончить Академию корабелов, спроектирует клипер, который окажется созвучен жизни морей каждой своей жилкой. И жизни звёздных пространств. Приблизит их разгадку, отозвавшись на музыку мира. Ту, что похожа на музыку струнного квартета…

Разумеется, Марко не думал так связно и законченно. Мысли переплетались. Становились картинками. И одна из них — форштевень клипера с фигурой под бушпритом. Конечно, это была девочка. Та самая. Вернее, в точности такая же, только вырезанная мастером из красного дерева в натуральный рост. Похожая на старинную Катти Сарк. Непонятно одно: Катти сжимала в кулаке вырванный конский хвост, а что будет держать эта девочка?..

Марко не придумал — что. Сквозь полудрёму услыхал снаружи неясный шум. Вроде как лёгкие шаги. Бензель не подавал голоса, значит, ходил кто-то знакомый. Женька? Может, решила подглядеть: чем занимается братец? Учит ли правила? Но нет, шпионство не в её натуре…

В раму открытого окошка стукнули.

— Кто? — строгим шёпотом сказал Марко.

— Я…

— Кто «я»?

— Икира…

Ну и ну!

— Вот подарочек летней ночи… Тебе чего?

— Марко… я хочу спросить… — прошелестело за подоконником.

Марко мягко прыгнул к окну. В тени тёмно-коричневый Икира был почти неразличим, но белые шортики серебристо светились даже сейчас. Марко высунулся, подхватил Икиру под мышки, втянул внутрь (весу в нем было, как в котёнке). Поставил. Сказал опять:

— Чего тебе? Среди ночи…

И тот повторил слегка сбивчиво:

— Я хочу спросить… Можно?

Был он то ли испуган, то ли просто взволнован. Старался казаться сдержанным, но дышал часто.