Джанет Каган - «Если», 2001 № 01

Ее слова больно ужалили Граймса. Он попытался подыскать подходящий ответ, но ему не приходило в голову ничего такого, что не вызвало бы у незнакомки ехидного смеха. А потом момент прошел, Граймс сидел и бессильно молчал.

Женщина несколько мгновений за ним наблюдала, затем склонила голову набок, словно прислушивалась к чему-то, не доступному Граймсу.

— Повреждение исправлено, — объявила она, поднимаясь из-за стола. — Вас ждут.

Комната исчезла, и в следующее мгновение Граймс понял, что стоит рядом с индейцем, бродягой и еще двумя типами, выглядевшими даже более странно, чем его «доктор». Со стеной что-то происходило. В ней появилось ослепительно белое пятно — солнце или снег, вдалеке холм с высокими елками. Индеец подхватил мешки с провизией Томачески и шагнул в отверстие.

Дыра закрылась, а через минуту Граймс увидел узкую улицу между домами, ночь, луну и свет фонарей, отражающийся от кирпичных стен и мокрого асфальта. До него донесся запах дождя и отбросов. Оборванец махнул Граймсу рукой и прыгнул вперед.

— Ваша очередь, мистер Граймс, — сказала «доктор». — Ну, какое решение вы приняли? Возвращаетесь на наших условиях — или остаетесь?

Он немного подумал. Какое значение в жизни Мортона Граймса имеет ресторан, принадлежащий жалкому эмигранту? Мир и так летит ко всем чертям, а если один русский возьмет на работу одного негра, который будет жарить гамбургеры, это не ускорит катастрофы. Может быть, не стоит так уж из-за них волноваться?

Женщина сказала, что у него есть выбор. Наверное, она права. Однако принять решение будет совсем нетрудно. Мир меняется быстрее, чем ему хотелось бы. Однако даже 1956 год намного лучше, чем дамочка с синими волосами, которая говорит всякие мерзости и относится к нему так, словно он вредоносная бацилла… да еще неожиданно появляющиеся и исчезающие врачебные кабинеты… Не стоит все это его времени и сил.

— Я могу вернуться, если пообещаю оставить Томачески в покое?

— Вам не позволено предпринимать шаги, которые могут угрожать благополучию Томачески и его заведения.

Ну что же, ничего страшного, можно пережить и это.

— Хорошо, — сказал он женщине. — Я возвращаюсь.

Граймс застегнул пуговицу на рукаве, поправил галстук, одернул пиджак. Шляпу, похоже, унес ветер, когда он проходил через дыру. Он быстро провел рукой по волосам. И тут отверстие начало расти.

— Вы прибудете примерно через минуту после того, как покинули ресторан. Живите как следует, мистер Граймс. И помните, мы за вами присматриваем.

Дыра открылась прямо в обеденный зал, где взволнованные Томачески и Даффи, отчаянно жестикулируя, разговаривали с кем-то невидимым. Граймс оглянулся, чтобы удостовериться в том, что он действительно свободен.

— Не теряйте времени, или опоздаете. Идите!

Женщина быстро махнула инспектору рукой, словно хотела его поторопить. Граймс шагнул вперед, наступил на собственную шляпу и тут же попал в объятия Эда Кроуфорда.

— Морт! Что, черт подери, вы делали в дамском туалете? А где индеец, о котором вы прожужжали мне все уши? Вы в порядке, Морт? У вас кошмарный вид!

Граймс сделал шаг назад и оглянулся. Стена снова стала самой обычной стеной. Он поднял свою шляпу, попытался — без особого результата — привести ее в порядок, а затем напялил на голову. Ему нужно было выпить. Срочно. Причем, скорее всего, одним стаканчиком дело не обойдется. Он повернулся к Томачески, который выжидательно на него смотрел.

— Инспекция закончена. Не трудитесь меня провожать. Я оставлю карточку категории «А» на стойке. Эд, вы идете?

Кроуфорд явно ничего не понимал, но повернулся, чтобы последовать за Граймсом.

— А что с индейцем? — прошептал Томачески, показывая на стену.

— И с бродягой? — добавил Даффи.

Граймс наклонился, чтобы поднять с пола свой портфель. Неожиданно он почувствовал, что ужасно устал. Он не понимал настоящего, а будущее показалось ему отчаянно мерзким. Граймс посмотрел на Даффи, потом на Томачески и медленно кивнул, скорее, соглашаясь с собственными мыслями, чем отвечая им.

— Дома, — ответил он, засовывая портфель под мышку, и поспешил вслед за Кроуфордом. — Они вернулись домой.

Расправив плечи, Граймс прошел по узкой полоске линолеума, от которого отражался пульсирующий розово-зеленый неоновый свет, остановился, чтобы положить карточку категории «А» на стойку, а потом открыл дверь и подождал, когда она захлопнется у него за спиной.

Инспектор тоже вернулся домой, но возвращение его не особенно радовало — учитывая то, что ему стало известно. Он обернулся и посмотрел на маленький ресторан и яркую вывеску, на Даффи и Томачески, наблюдавших за ним из-за двери. Граймс нахмурился, а они заулыбались и принялись махать руками.