Павел Вежинов - «Если», 2001 № 08

Изображение кошмарненького быта понадобилось Сашневой для того, чтобы укрыть за ним, как за дымчатым стеклом, достаточно сложное, многоярусное устройство мира. Две сети людей и похожих на людей существ противоборствуют, оспаривая друг у друга свободу перемещения (а значит, и приобретения новых возможностей) с уровня на уровень. Темой противостояния в российской фантастике наших дней никого не удивишь, она сделалась привычной. Однако автору удалось найти оригинальный ракурс: две команды бойцов олицетворяют не свет и тьму, не добро и зло, не приверженцев Бога и дьявола, а нечто иное — два способа жизни, один из которых признает определенные нравственные обязательства, сострадание, добровольное союзничество равных, а другой все это отрицает. Бой происходит в условиях, когда реальность-1 размыта, лишена привычной твердости и однозначности не только и даже не столько убийственной силой шприца, сколько сложными технологиями, применяемыми одной из сторон.

В романе очень хорошо видна характерная для нашего времени психологическая тенденция: все больший вес получает мировоззрение сильных, нонконформных, но неагрессивных одиночек, личностей, никогда не нападающих первыми, но способных ответить ударом на удар, отстоять себя. По ходу чтения книги иной раз возникают ассоциации со сценами из известной новеллы Харлана Эллисона «Парень и его пес». С той только разницей, что Сашневой удалось хотя бы отчасти приручить ужас перед молодой хищной силой, а саму эту силу представить с позиции защиты, а не атаки.

Марк ЭНТОНИ

ЗА ГРАНЬЮ

Москва: ACT, 2001. — 736 с.

Пер. с англ. А. Дубова —

(Серия «Век Дракона: коллекция»).

10 000 экз.

Кинорежиссер Серджио Леоне изобрел жанр «спагетти-вестерна» — классический кинобоевик строится по законам «большого» кино и тянется долго-долго, как спагетти… Роман Марка Энтони смело можно отнести к «спагетти-фэнтези» — действие разворачивается неторопливо, а детали, психологизм и прочие атрибуты «серьезной» прозы тоже наличествуют. И при этом — никакого занудства! Первые сто страниц романа по стилю и содержанию напоминают классический ужастик в духе раннего Стивена Кинга или позднего Саймона Кларка. Загадочные и зловещие люди с железными сердцами преследуют Трэвиса Уайлдера и Грейс Беккет, которым суждено вскоре познакомиться друг с другом в мире, что находится за гранью…

Традиционный фэнтезийный зачин: современные люди волею рока и посредством магии оказываются в месте, где полным-полно рыцарей и колдунов, а от заговоров, схваток, интриг и предательства просто глаза щиплет. По ритму и композиции роман чем-то напоминает «Властителя Рун» Дэвида Фарланда, впрочем, и здесь хватает рунной магии, притом выписанной обстоятельно, с чувством, а некоторые страницы, в которых речь идет про обучение Трэвиса, заставляют вспомнить школу магов в «Волшебнике Земноморья» Урсулы Ле Гуин.

Разумеется, речь не идет о прямом подражании. Следование канону в лучших его проявлениях — позволим себе так сформулировать одно из главных достоинств романа. Впрочем, и иных достоинств немало: книга читается легко, за приключениями героев, связавших свою судьбу с королевством Кельсиор, следишь, сопереживая им, а некоторая избыточность текста создает кинематографический эффект — события словно разворачиваются перед глазами читателя. И даже пресловутая политкорректность, местами проскальзывающая в поступках Грейс и Трэвиса, не раздражает — чего же еще ждать от закомплексованных американцев, оказавшихся в волшебной стране!

Роман «За гранью» стоит иметь в своей библиотеке. К тому же самые главные приключения еще впереди. Марк Энтони — писатель не только даровитый, но и плодовитый.

За последние десять лет в отечественной фантастике произошли значительные перемены. В частности, рухнул один из столпов, поддерживавших небесную твердь, затонул один из китов — утопия. Впрочем, антиутопия тоже ненадолго пережила свою извечную оппонентку. На смену этим двум жанрам пришел новый — единый и синкретический — «имперская» фантастика. В прежние годы империю было принято ругать. Потом империю столь же страстно стали воспевать. Затем кое-кто задумался: а что же он, собственно, воспевает?..