Юрий Никитин - Мегамир

Мощная лампа солнца висела уже над головой. От жары начал плавиться небосвод, тяжелые капли солнечных фотонов больно били по голове, сползали по плечам, спине. В черепе мозгам вроде бы становилось тесно, как забродившему тесту.

Стараясь заставить себя работать, Кирилл начал поголовную перепись. В прошлый раз он насчитал 897 постоянных жильцов, из них 650 тлей, остальные — трипсы, листоблошки, божьи коровки, клещи, сирфиды, пауки, моллюски... А сколько визитеров? Тех же муравьев? Такое не смоделируешь. В искусственных муравейниках муравьи ведут себя совсем иначе...

Он еще спорил с оппонентами, подбирал убийственные доводы — Кирилл был из тех, у кого остроумие проявляется на лестнице... И вдруг — на чертополох снова упала тень. Точнее, не упала, а обрушилась. Тень была такой густоты и мощи, словно дотянулась с Луны. В ней, как в черной дыре, сразу умолкли кузнечики, погасли божьи коровки, исчезли бабочки.

— Здр-р-равствуй, Кирилл Владимирович! — прогремело с небес.

Кирилл вскочил, опрокинул стульчик. Перед ним высился Ногтев. Вокруг него нарушалась гравитация, изгибалось пространство-время и, как от квазара, струилась странная мощь.

— Здравствуйте, — пролепетал Кирилл. Он запоздало понял, что о приезде Фетисовой или Немировского не стали бы предупреждать самого директора института.

Ногтев раздвинул каменные губы, на миг вспыхнул протуберанец улыбки:

— Не ждали? А я просил задержать вас до конца дня. Рассеянный народ ученые!

— Нет-нет, — ответил Кирилл торопливо, — меня предупреждали. Это я сам... Пойдемте ко мне?

Ногтев шагал рядом, искоса рассматривая Кирилла. Кирилл тоже украдкой посматривал на шагающий монумент, стесняясь разглядывать слишком пристально. Неловко разглядывать в упор горбунов, инвалидов, и хотя Ногтев вроде бы не горбун, не инвалид, но его переразвитая мускулатура, слабо замаскированная валиками жира, злорадно кричит, что ее хозяин когда-то больше работал бицепсами, чем извилинами, а это, по глубокому убеждению Кирилла, и было наибольшим уродством.

— Вы не изменились, — решил Ногтев наконец. — Сколько пробежало? Полтора года? А как вечность... Нет, два года. Помню, вы требовали немедленно повторной экспедиции к этим... черным лазиусам.

— Было такое, — ответил Кирилл неохотно. — У вас хорошая память даже на мелочи.

— Ну это не мелочи... Что удивительно, двух лучших испытателей перевербовали! Едва отбился от Фетисовой и Немировского. Не обижайтесь, что отказали. У нас жесткая программа, свое бы успеть.

У корпуса, где у Кирилла была комнатка, Ногтев отмахнулся. У подъезда стояла длинная легковая машина. Дорогая, блестящая, она выглядела взбунтовавшимся компьютером: из распахнутой дверцы свисали безжизненно человеческие ноги. Одна штанина задралась, по голой ноге ползла крупная муха.

— Подъем, Володя, — негромко велел Ногтев.

Водитель вскочил, одурело помотал растрепанной, словно ее запекали в духовке, головой. По красному лицу бежали мутные струйки пота. Сонно улыбаясь, он быстро обогнул машину, распахнул дверцу:

— Прошу вас, Аверьян Аверьянович!

Ногтев приглашающе повел ладонью:

— Кирилл Владимирович?.. Прокатимся, поговорим.

Сиденье дружески приняло Кирилла в объятия. Не машина, а сплошной деловой комфорт без крупицы развратной роскоши. Бесшумно тронулась с места, словно электромобиль, но скорость набирала как ракета. Дорожные столбы почти сразу же слились в серую полосу.

— Вы были, — сказал вдруг Ногтев, — руководителем первого длительного выхода в Малый Мир.

— Я не был руководителем.

— Ну-ну, вы забыли. Испытатели называют руководителем вас. И по назначенному сверху, то есть моему назначению, и по авторитету, что ценнее, как вы понимаете. Я тогда здорово рисковал, Кирилл Владимирович! Вы хоть понимаете?

— Понимаю, — тоскливо ответил Кирилл. — Я тоже живу на этом свете.

— Вам повезло, все прошло удачно. Мне не только не снесли голову за самовольные действия, а даже милостиво изволили похлопать по плечу.

— Только-то? — удивился Кирилл.

— Ну премии не главное ведь?

— Не главное. Но только не все прошло удачно. Фетисова была серьезно ранена.

— Разве серьезно? А вот затем в самом деле все стало очень серьезным.

Дальше Ногтев не проронил ни слова. У массивного здания из серых гранитных глыб они оставили машину, поднялись на второй этаж. Оглянувшись от дверей на машину, Кирилл увидел торчащие ноги водителя.

В кабинете Ногтев кивнул Кириллу на кресло, продолжил, словно разговор не прерывался: