Пол Андерсон - Тау - ноль

У него была возможность лететь. Они находились на палубе номер два, далеко на корме, рядом с помещениями двигателя. Палуба предназначалась для хранения груза; но большая часть материалов, которые здесь хранились, ушла на создание оборудования. Там, где располагался груз, теперь зияла огромная пещера, где гуляло эхо, освещенная холодным светом, редко посещаемая. Федоров привел сюда Маргариту, чтобы вдали от посторонних глаз немного поучить ее навыкам поведения в невесомости. Она очень плохо усваивала уроки на тренировках, которые Линдгрен проводила для «наземных ползунов».

Она вращалась в воздухе, волосы поднялись и закрыли лицо; руки, ноги, груди болтались беспорядочно. Пот выступил на ее нагом теле и собрался в капельки, которые сверкали, как крошечные существа.

— Расслабься, я тебе говорю, — крикнул Федоров. — Первое, чему ты должна научиться — это расслабляться.

Пролетая на расстоянии захвата от нее, он обхватил женщину за талию.

Объединенные, они образовали новую систему, которая стала вращаться вокруг оси, двигаясь к противоположной переборке. Вестибулярные процессы выразили свое возмущение головокружением и тошнотой. Он знал, как подавить эту реакцию, а ей перед началом урока велел принять таблетку против космической болезни.

И все равно ее вырвало.

Федоров не мог ничего поделать, кроме как держать ее, пока они летели. Первый приступ застал его врасплох. Тогда он перехватил так, чтобы быть сзади.

Когда они ударились о металл, он ухватился за пустую раму.

Зацепившись за нее локтем, он освободил обе руки, чтобы легче было держать Маргариту и, как мог, успокаивал ее.

— Тебе лучше? — спросил он.

Она пробормотала, вся дрожа:

— Я хочу вымыться.

— Да, конечно. Сейчас найдем, где. Подожди здесь. Держись крепко и не отпускай. Я вернусь через пару минут.

Федоров оттолкнулся и полетел.

Ему нужно было закрыть вентиляторы, пока рвота не попала в общую воздушную систему корабля. Потом он сможет позаботиться о том, чтобы устранить ее при помощи вакуумного пылесоса. Он сделает это сам. Если привлечь еще кого-нибудь, тому может не просто показаться отвратительной эта работа. Он может начать болтать о…

Федоров клацнул зубами. Он закончил меры предосторожности и вернулся к Хименес.

Она все еще была бледна, но движения свои контролировала.

— Прости меня, прости, пожалуйста, Борис. — Голос ее был хриплым, так как она обожгла горло желудочной кислотой. — Я не должна была соглашаться… уйти так далеко… так далеко от туалета.

Он замер и угрюмо спросил:

— Как давно у тебя рвота?

Она отпрянула. Он схватил ее прежде, чем она оказалась без опоры. Его хватка была грубой.

— Когда у тебя последний раз были месячные? — потребовал ответа он.

— Ты же видел…

— То, что я видел, вполне могло быть обманом. Особенно учитывая, как я занят на работе. Говори правду!

Он встряхнул ее и случайно вывернул руку. Она вскрикнула, он выпустил ее, словно обжегся.

— Я не хотел сделать тебе больно, — выдохнул он.

Ее стало относить в сторону. Он ухватил ее как раз вовремя, притянул обратно и крепко прижал к своей запачканной груди.

— Т-т-три месяца, — запинаясь, выговорила она сквозь всхлипы.

Он дал ей возможность выплакаться, гладя по спутанным волосам. Когда она затихла, он помог ей добраться до душевой. Они обтерли друг друга губками начисто. Физиологическая жидкость, которой они пользовались, была такой едкой, что уничтожила вонь рвоты, но испарялась она так быстро и без остатка, что Хименес задрожала от пронзительного холода. Федоров швырнул губки в люк связанного с прачечной конвейера и включил горячий воздух.

Несколько минут они грелись.

— Ты знаешь, — сказал он после долгого молчания, — если мы решим проблему гидропоники в отсутствии гравитации, то сможем разработать что-нибудь, что даст нам настоящую ванну. Или даже душ.

Она не улыбнулась, только прижалась к отверстию, откуда шел теплый воздух.

Федоров помрачнел.

— Ладно, — сказал он. — Как это случилось? Разве врач не должен следить за тем, чтобы все женщины регулярно принимали контрацептивы?

Она кивнула, не глядя на него. Он едва расслышал ее ответ.

— Да. Но это один укол в год, а нас двадцать пять женщин… а у него в голове много других проблем, кроме рутинных процедур…

— Ты хочешь сказать, что вы оба забыли?

— Нет. Я явилась к нему в кабинет, как положено. Когда ему приходится напоминать женщине, это смущает. Его в кабинете не оказалось. Наверное, отправился к какому-нибудь больному. Список женщин с пометками лежал на столе. Я заглянула в него. Джейн была в тот день у врача по той же самой причине, на час-другой раньше меня. Внезапно я схватила его ручку и сделала пометку напротив моей фамилии. Я скопировала его почерк. Это случилось раньше, чем я осознала, что делаю. Я убежала.