Георгий Мартынов - Гианэя

Даже вода бассейна, оставаясь водой, в которой они плавали, как всегда, чем-то неуловимым изменилась, «пропиталась тишиной», стала не такой, какой была прежде, до катастрофы.

Им так казалось, и ничем нельзя было изменить это странное впечатление.

Их собственные голоса, первое время приятно нарушавшие мертвую тишину, теперь как бы слились с тишиной и не нарушали ее, сколь бы громко они ни разговаривали, стали частью этой тишины, с каждым днем становившейся мучительнее.

И нечем было ее нарушить!

Они оба горько сожалели, что в их каюте не было видеофона.

Постепенно звуки их голосов стали им неприятны, «звенели» в ушах, и, сами не замечая этого, они говорили все тише и тише, словно опасаясь потревожить вековечный покой места, где находился корабль.

Двигался он или совсем остановился, они не знали.

Полная неизвестность и тишина!

Одиночество – более страшное, чем на любом необитаемом острове на Земле!..

– Что это значит – «робинзон»?

Равнодушный тон как бы говорил: «Хочешь отвечай, хочешь нет. Мне все равно». Но Виктор знал, что Гианэя любит слушать его рассказы. Это был один из способов скоротать невыносимо тянущееся время.

Напрягая память, он рассказал содержание знаменитого романа, стараясь говорить как можно подробнее.

– Наш корабль, – это необитаемый остров в космосе. А мы с тобой Робинзон и Пятница.

– Но ведь там были и эти… дикари. А мы совсем одни.

– Робинзон тоже считал, что он один, – возразил Виктор. – Дикари появились потом. А к нам могут явиться наши друзья.

– Ты веришь в это?

– Да, верю!

Он постарался ответить как мог тверже, чтобы поддержать в ней надежду. И почти искренно.

Если Вересов и пятеро его товарищей по смене погибли, то ведь трудно было допустить смерть тех, кто спал в анабиозных ваннах. Со дня на день (Виктор не знал точно когда) должны проснуться шесть человек второй смены. Их разбудит автомат. Неужели же они не найдут способа открыть люки между отсеками?

То, что в течение двух недель смена Вересова не сделала этого, казалось несомненным доказательством их гибели. Но смена Джеммела не могла погибнуть. Для, этого нельзя было придумать никакой, даже теоретической, причины.

Виктор не знал, в каком положении находится второй отсек, где шесть месяцев проспали Джеммел и другие. Останутся ли они живы после пробуждения? Будет ли у них хоть какая-нибудь возможность что-то сделать?..

– А если не явятся они, то помощь придет с Земли, – сказал Виктор, но уже не столь уверенно. Гианэя повела плечом.

– Не раньше как через пять лет земного времени, – сказала она. – И то только в том случае, если обнаружат наш корабль по пути. А на это мало шансов. Они полетят не к нам, а на мою планету (Гианэя никогда не говорила «планета Мериго», не вынося этого имени, а называла ее «своей»), думая, что мы еще там или уже вылетели обратно на Землю. Радиосвязь прекратилась давно. Только достигнув моей планеты, они поймут, что наш корабль не прилетал на нее. Но почему? Это станет для них загадкой. Где мы – тоже загадка. Я не могу утешать себя ложными надеждами. А хотела бы…

Последнюю фразу она прошептала едва слышно.

Спокойствие, с которым Гианэя говорила все эти жестокие истины, могло создать впечатление, что она примирилась с их участью. Но Виктор знал, что она с ней не примирилась. И ее слова «хотела бы» еще раз подтверждали это. Просто Гианэя умела хорошо скрывать свои подлинные чувства.

Он знал, что она права. Знал даже больше, чем знала Гианэя.

Он был математиком. Совместно с Сергеем, с помощью совершеннейших вычислительных машин, он рассчитывал когда-то траектории спутников-разведчиков, исчезнувших с неба Земли, принимал участие в обработке данных пеленгации с трех кораблей, чтобы обнаружить местонахождение базы гийанейцев на Луне. Он рассчитывал сложнейшую трассу пути Гермеса.

Он знал, как неимоверно трудны эти расчеты.

А сейчас ?..

Корабль Вийайи, должно быть, уже покинул Землю. А если бы даже навсегда остался там, – это не меняло дела. Заканчивающийся постройкой земной космолет был один! Те, что служили для рейсов внутри Солнечной системы, не могли быть использованы в Большом Космосе. Начать постройку межзвездной флотилии предполагалось не раньше как через пять лет, после отлета корабля со сменой для планеты Мериго.

Значит, Земля будет располагать тремя кораблями только лет через шесть, семь. Земного времени.

Связи между планетой Мериго и Землей нет и быть не может. Люди узнают об исчезновении корабля Вересова только тогда, когда на Землю вернется космолет с планеты Мериго, иначе говоря – через тридцать (это минимум) лет, опять-таки по земному времени.