Том Годвин - Научно-фантастические рассказы американских писателей

— Ровно две тысячи пезо, — сказал он и спокойно положил деньги в карман. — А теперь поворачивайте вашу машину и поищите другую заставу.

— Да пропустите же нас, черт побери! Пограничник посмотрел на него.

— Поворачивай!

Они долго молча глядели друг на друга, и солнечные блики играли на металлических частях винтовки часового. А потом Джон Уэбб повернулся и медленно побрел к машине, прикрыв лицо рукой. Он опустился на сиденье.

— Куда же теперь? — спросила Леонора.

— Не знаю. Попробуем добраться до Порто-Белло.

— Нам нужен бензин, нужно починить колесо. Возвращаться по этим дорогам!.. На этот раз их, возможно, завалят бревнами и…

— Я знаю, я все знаю. — Он потер руками глаза и затем какое-то время сидел, уткнувшись лицом в ладони. — Мы здесь одни, боже мой, совсем одни. Помнишь, в какой безопасности мы всегда себя чувствовали. В безопасности! Останавливались в самых больших городах, где непременно имелись американские консульства. Помнишь, как у нас было принято шутить: “Куда бы ты ни поехал, везде ты слышишь шелест орлиных крыльев”. [7] Орел с распростертыми крыльями — государственный герб США. А может быть, это шелестели доллары? Я уже не помню. Господи, как быстро образовалась пустота. На чью помощь могу я теперь рассчитывать?

Она помолчала немного, а потом сказала:

— Должно быть, только на мою. Увы, это не много. Он обнял ее.

— Ты держишься молодцом. Ни истерики, ни слез.

— Сегодня, как только мы найдем кров и постель, если только мы найдем их, я, возможно, буду рыдать и биться в истерике.

Он дважды поцеловал ее в сухие растрескавшиеся губы. Затем медленно откинулся на спинку сиденья.

— Прежде всего надо раздобыть бензин. Если нам это удастся, мы направимся прямо в Порто-Белло.

Трое пограничников продолжали разговаривать и смеяться. Машина отъехала.

Спустя минуту он тихонько засмеялся.

— Что ты? — спросила жена.

— Я вспомнил старинный духовный гимн. Вот, послушай:

— Я тоже помню эти слова, — сказала она.

— Очень подходящие для создавшейся ситуации, — сказал он. — Я спою тебе весь гимн, если вспомню его. И если мне захочется петь.

Он сильнее нажал ногой на стартер.

Они остановились перед заправочной станцией, и спустя минуту, когда никто не вышел, Джон Уэбб нажал кнопку сигнала. Но он тут же отдернул руку и посмотрел на нее с таким отвращением, словно это была рука прокаженного.

— Мне не следовало бы делать этого.

В темном провале двери появился человек. За ним вышли еще двое.

Все трое обошли вокруг машины, разглядывая и ощупывая ее.

Лица их были цвета пережженной бронзы. Они щупали упругие шины колес, вдыхали густой запах нагретого металла и суконной обивки.

— Seňor, что угодно? — наконец спросил хозяин заправочной станции.

— Мы хотели бы купить бензин, если можно.

— Бензин весь вышел, seňor, — ответил хозяин.

— Ваши баки полны, это видно даже отсюда.

— Бензин весь вышел.

— Я уплачу вам по десять пезо за галлон.

— Gracias, не надо.

— У нас так мало бензина, что мы никуда не сможем добраться. — Уэбб посмотрел на стрелку бензобака. — Осталось меньше четверти галлона. Придется оставить машину здесь и дойти пешком до города. Может, там достанем.

— Я присмотрю за вашей машиной, seňor, — сказал хозяин заправочной станции. — Если вы оставите ключи.

— Мы не можем сделать этого! — воскликнула Леонора. — Как же тогда?..

— У нас нет иного выхода. Или оставить ее здесь, или бросить на шоссе, где ее подберет каждый.

— Здесь будет лучше, — сказал владелец бензиновой колонки.

Они вышли из машины. Теперь они стояли и смотрели на нее.

— Это была хорошая машина, — промолвил Джон Уэбб

— Очень хорошая, — сказал владелец бензиновой колонки, протягивая руку за ключами. — Я присмотрю за ней.

— Но, Джон…

Она открыла дверцу машины и стала вытаскивать чемоданы. Через ее плечо он увидел яркие наклейки — целый вихрь цветов и красок на потертой коже чемоданов — следы многих лет путешествий в десятки стран, остановок в дорогих отелях.

Обливаясь потом, она тянула к себе чемоданы. Вдруг он остановил ее. Оба они, тяжело дыша, глядели в открытую дверцу машины на прекрасные дорогие саквояжи, в которых лежали великолепные вещи из шерсти и шелка, ставшие непременной принадлежностью их образа жизни, духи, стоившие сорок долларов за флакон, прекрасные бархатистые прохладные меха и отливающие серебром клюшки для гольфа. Двадцать лет жизни было в каждом из этих чемоданов. Двадцать лет жизни и по меньшей мере четыре десятка ролей, которые их владельцам приходилось играть в Рио, [8] Сокращенное от Рио-де-Жанейро. Париже, Риме, Шанхае. Но больше всего, пожалуй, они любили роль богатой и счастливой четы Уэббов, веселых, всегда улыбающихся Уэббов, владеющих редким искусством готовить сложный и капризный коктейль “Сахара”.