Александр Ильин - Тост за грядущее

Судак тянул килограмма на три с лишним и имел все шансы стать предметом рыбацкой гордости на ближайшие недели, а то и месяцы, обрастая со временем новыми килограммами и драматическими подробностями вылова.

За такую удачу было решено выпить немедленно — заслужили — и вообще: вымокшему до нитки Бобрусеву срочно требовалось «принять для сугреву», да и его старший приятель имел все основания для снятия пережитого стресса.

— Ну, — вдумчиво сказал Иваныч, — если за такого красавца не выпить, то за что тогда и пить?.. А ты, Сашко, молодца — ишь как за рыбиной сиганул… Ну, будем!..

Выпив и закусив, приятели отложили снасти и на пару занялись хозяйством. Надо было развести костер, обсушиться, чистить рыбу и варить уху.

Уха на рыбалке это не просто традиция, удовольствие и еда: уха — это действо, которое превращает банальную добычу рыбы из водоема в настоящий мужской праздник.

От ухи приятели окончательно раздобрели и даже стали ощущать некоторую неловкость перед своим незваным соседом.

— Слышь, Иваныч, я чего думаю‑то, — первым завел разговор Бобрусев, — не по — людски как‑то получается. Лысый‑то может с самой ночи здесь канителится. Позвать бы?..

— А что, как минимум рыбалку он нам не испортил, ведет себя тихо — даже не матерится. Ладно, пойдем глянем, что там за оказия. Заодно и к столу пригласим.

Когда они подошли, Лысый повел себя странно. Он выскочил из‑за капота и встал между ними и машиной, потом поднял руки ладонями вперед, словно показывая, что в них ничего нет и быстро заговорил:

— Здравствуйте…Я представляю интересы Организации Объединенных наций в этом регионе… Мое появление здесь случайно… Поломка в машине…

Надо сказать, что именно руки, абсолютно чистые руки незнакомца удивили их больше всего. К тому же, на его белых брюках и белой же водолазке не было ни единого пятнышка масла, грязи или любых других следов, неизменно сопровождающих процесс починки автомобиля.

— Очень здрасте! — за обоих ответил Бобрусев. — Ну что, чинимся или думаем с чего начать? — нейтрально поинтересовался он и добавил, — долгонько ты что‑то к ней примеряешься…

— Я не специалист по ремонту техники, — ответил ООНовец.

— Ну так давай мы глянем? Вон Иваныч, он у нас чинит все, что ездит, ползает, плавает и летает. Что там у тебя, показывай!..

— Такую машину невозможно чинить здесь… Другой уровень техники… Другой уровень знания… Другой уровень…

— Да ладно тебе, «другой уровень, другой уровень» — хреновня все это! Надо помочь? Поможем. Не надо — туды ее в качель — идем с нами водку пить. Так, Иваныч?

Иваныч, хранивший до этого момента степенное молчание, пригладил пятерней свои с густой проседью волосы и согласился в том смысле, что раз их помощь не требуется, есть полный резон вернуться к ухе и что господин — товарищ — представитель поступит очень даже правильно, если присоединится к ним, хотя машина, конечно, очень необычная и поковыряться в ней было бы в удовольствие.

Скорее из желания любой ценой увести чужаков от машины, чем, следуя их доводам, господин — товарищ — представитель проследовал вместе с ними к лагерю.

Пока Иваныч проводил ревизию оставшейся снеди и придавал должный вид их скатерти — самобранке, Бобрусев принес из лодки еще один стакан, пластиковую тарелку и старых времен алюминиевую ложку.

Запах приправленной молоденьким укропом ушицы кружил голову наравне с уже принятым алкоголем. Крупные белые куски судака айсбергами возвышались над наваристым содержимым тарелок.

Незаконченность знакомства оттягивала момент назревшего сакраментального тоста.

— Ну что, объединенные нации это хорошо, но надо бы по — человечески познакомиться, — Тактично направил ситуацию в нужное русло Бобрусев. — Вот это вот Иваныч. Он у нас зам главного механика в хозяйстве. Уважаемый человек. А меня зовут Бобрусев. Вообще‑то я Саня, но все, кроме Иваныча, зовут по фамилии. Так даже лучше: Сань много, а Бобрусев один. А работаю я профессиональным убийцей…

Иваныч не дал ему насладиться эффектной паузой, обрезал:

— Ты, это, кончай дурить! Мало что человек может подумать? Девкам лапшу на уши вешай, болтун… — и, уже обращаясь к поднапрягшемуся ООНовцу, пояснил, — да химик он, химик, на опрыскивателе работает: травит пестицидами сорняки, вредителей всяких…

— Так я и говорю: убиваю все, что мешает урожаю — быстро и профессионально, — вновь перехватил инициативу Бобрусев. — Ну, а тебя как звать?