Светлана Касымкулова - Яната

— Юра, а Юра, я так до сих пор не понимаю, почему они нас расспрашивали про планету? Яната же с нами училась, могли у неё узнать… Да и сами они на Земле уж в который раз.

— Странный ты, Борька, сколько человечество свою Землю изучает? Несколько тысяч лет. А много ли мы знаем?

— На двое суток хватило, — мрачно сыронизировал я и перевёл взгляд на полку с книгами. — Юрка, смотри! Кристалл! Не там, на полке!

Не отрываясь, смотрели мы на разгоравшийся голубым сиянием подарок Янаты. Честное слово, у меня по коже мороз пробежал. Все предметы в комнате расплылись в очертаниях, пропали, периметр стен стал овальным, удлинённым, и по двум сторонам засверкали круглые иллюминаторы, отливающие перламутром, как створки гигантских морских раковин.

От потолка повеяло холодом, и, подняв глаза, мы увидели ночное небо. Но какое это было небо! Оно было чужое: очертания созвездий незнакомы, а на первой четверти небосвода сияла одна полная Луна с пояском, как у Сатурна, и два полумесяца, обращенные друг к другу выпуклостями. Я сообразил, что это небо Дрейнау, небо созвездий Андромеды. И вдруг посреди комнаты, как на быстро проявляющейся фотографии, появилась… Яната! Она стояла на каком-то небольшом возвышении.

— Танька! — заорал Юрка.

— Яната! — откликнулся я и кинулся к нашей приятельнице.

— Юрка, не подходи! Во мне же миллионы вольт. Подождите минуту, мне и говорить-то до разрядки не очень легко… Минуту…

И вот мы сидим снова втроём, рядом, смотрим друг другу в глаза, и нет для нас сейчас ни отдалённых миров, ни разделяющих нас парсеков. Просто нас трое — два приятеля и замечательная девчонка Яната. Разговор прыгал, с пятого на десятое и устремился в одну определенную точку только тогда, когда мы с Юркой рассказали про последнюю встречу с дрейнаусцами.

— Яната, почему тебя с ними не было?

— Юра, Боря, подождите. Какие у них были глаза? Не такие вот — палочками?

— Ага, совсем как у кошки, — обрадовался Юра. — Это у тебя одной, как у нормальной?

— Ой, ребята, как всё плохо! Значит, двое суток? Да за это время они получили от вас полную информацию. Знаешь, Юра, когда-то один человек на планете Земля сказал замечательные слова: «Люди, будьте бдительны!»

— Это кто сказал?

— Это сказал национальный герой Чехословакии Юлиус Фучик… И вот сейчас для вас, людей Земли, настало время вспомнить его слова. Это были не люди с Дрейнау, а цивилизация, если можно про них так сказать, — антигуманитарии. Их звезда сейчас на последней стадии остывания, и они, не считаясь ни с какими доводами рассудка, стараются овладеть любой планетой и приспособить для своих потомков…

— Яната, они обманули нас!

— Та-ань, что же делать? — простонал Юрка. — Нас и так фантазёрами считают.

— Ребята, мне пора… Пора! Действуйте быстрее. Оповещайте всех! В крайнем случае, ребя… — И она растаяла в воздухе; пропало голубое сияние, комната стала обидно обычной, и всё прошедшее нависло предчувствием большой беды, от которой мы своими ребячьими силами не могли оградить наш такой большой и такой маленький земной шар, все народы Земли.

— Юрка-а, — заторопился я, — сколько сейчас времени?

— Пять минут десятого…

— Одевайся, пошли!

— Куда?

— У меня дядя…

— Открыл закон глобального… прев…

— Но шее дам! Он действительно астроном… Всё расскажем, он что-нибудь посоветует. Яната говорила — предупреждать!

— Опять допредупреждаемся…

— В таком деле наши личные дела — ничто. Должны же поверить нам!

У дяди в новогодний вечер были гости, и до нас в коридор доносились весёлые голоса, звучала песня.

— Ну-с, юноши, с Новым годом, с новым счастьем, — приветствовал нас дядя, совершенно не обратив внимания на наши встревоженные лица. — Кстати, вы, кажется, не поздоровались? Ну что ж, простим будущим космонавтам.

— Дядя Серёжа, беда! — Я передал астроному предупреждение Янаты и рассказал обо всём, что произошло с нами.

Надо отдать дяде справедливость: он выслушал нас, не прерывая, до конца. Потом сказал грустно:

— Если бы даже всё, что вы сказали, было правдой, мы бы ничего не смогли сделать.

И вот мы снова идём по заснеженной улице, хмурые и удручённые безвыходным положением. По всей видимости, дядя. Серёжа всё же посчитал наше предупреждение если не ребячьим вымыслом, то каким-то недоразумением…

— Слушай, неужели ничего нельзя сделать? — спросил я Юрку, когда мы уныло брели к дому.