Андрей Петракеев: Свободный Капитан

Час пробил. Марк посмотрел на свой коммуникатор. Пора. Достал из сумки, что на длинном ремне была перекинута через плечо, кожаный чехол с отмычками, и приступил к работе. Двадцать четыре секунды и замок звякнув, обвис на откинутой дужке. Оле! Браво! «Отмычка» с гордостью может записать на свой счёт первую победу. Да. Всё то, что он вскрывал до этого, как бы потускнело перед этим замком. И не важно, что он совсем не сложный. Именно после вскрытия старой "железной собаки" Марк почувствовал себя настоящим «медвежатником». Хоть только-только вставшим на этот путь, но "медвежатником".

Итак, дело сделано, пора уходить. В действие вступала вторая часть их с дедушкой плана.

В кабинет директора школы без стука вошёл науч. Директор поморщился, такого он прежде не замечал за Стивенсом. Надев на лицо дежурную улыбку, директор спросил:

— Вы чем-то взволнованы мистер Стивенс?

— Взволнован? Нет. Я спокоен, если это можно назвать спокойствием!

— Так в чём же всё-таки дело? — Директор открыл ящик стола, достал коробку с сигарами и, выбрав одну, начал разминать её, крутя в пальцах.

— Дело в том, что Аматео Вуали подал заявление на перевод внука в другую школу. И не в какую нибудь, а в «Юниверсал». Понимаете? Наш маленький гений уходит. Кто будет ездить на олимпиады и разные соревнования? У нас больше не будет первых мест, не будет грандов от университета. Мы опять будем влачить жалкое существование средней школы. — Стивенс как-то обмяк и, опустив голову, уселся на стул для посетителей.

— Постойте Стивенс, как это уходит? Почему я об этом не знаю? — Директор перестал теребить сигару. — Его семья подписала контракт на полный курс обучения. Они не могут его перевести. Не могут! Понимаете!?

— Могут господин директор, очень даже могут. У Аматео Вуали на нас компромат. К заявлению был прикреплен файл со всем этим дерьмом. Тотализатор, взятки, левые контракты, все, о чём мы, когда-либо говорили в вашем кабинете, всё это известно мистеру Вуали. Похоже, мы недооценили его внука. Он внедрил в ваш терминал "жучка". — Науч развёл руками, и вновь опустил голову.

— Но это не возможно! Я его… Я их… Да я…, - лицо у директора побагровело, руки жили отдельной жизнью, сигара превратилась в кучку мусора, — У меня связи! Да я закопаю этого пердуна! Да я его…

Договорить он не успел. Дверь вновь открылась без стука. На этот раз правила хорошего тона нарушил старший охранник. Похоже, врываться в кабинет директора без стука входит в моду. Лицо директора исказила гримаса. Он, было, открыл рот, чтобы осадить наглеца, но Тёрнер его опередил. Руки трясутся, глаза как у безумного:

— Он…, он открыл его! Представляете?! Этот мелкий поганец открыл его, и теперь там вовсю гуляет вся школа! Не подвал, а прям проходной двор! Я-а-а…

— Остыньте Тёрнер! И сядьте, наконец, не маячьте! У нас без вашего подвала хватает проблем. — Директор вновь запустил руку в ящик с сигарами. — Мы в заднице господа. Да, да, в самой что ни есть заднице! Стивенс обрисуйте Тёрнеру ситуацию.

В дверь постучали. Директор, вздрогнув, крикнул — Входите! — и на пороге его кабинета оказались ещё двое — электрик Нуньес и преподаватель Латов. Преподаватель хотел, было, что-то сказать, но, увидев хмурые физиономии присутствующих, передумал. Через десять минут и эти двое были в курсе последних событий. Ещё через несколько минут полной тишины первым заговорил Латов:

— Мистер Ложовски, а что тут думать? Надо подписать перевод и дело с концом.

— А компромат? Вы что забыли, какие материалы у них на руках? — Директор вновь полез за сигарой, предыдущая опять была смята.

— Ну, ведь этот Вуали порядочный человек, я думаю, он отдаст нам все файлы, — Латов обвёл взглядом всю компанию, — как только мы, гхм…, вы, подпишете заявление о переводе.

— Ага, мы подпишем перевод, а после он пойдёт в полицию, и сдаст нас с потрохами! — Науч нервно передёрнул плечами. — Что мешает ему сделать копии?

— Да, с копией компромата в отделение комиссариата. Вот такой вот каламбур. Надо что-то срочно придумать, господа. — Третья сигара, как и две предыдущие, медленно превращалась в мусор.

День прошёл, школа закрылась, но в окне кабинета директора весь вечер и всю ночь горел свет. Пятеро мужчин о чём-то не громко разговаривали. Терминал, естественно был выключен. Мало ли.

Напротив здания школы, в сквере, на пешеходной дорожке стоял дешёвый мобиль. Тонированные стёкла скрывали того, кто был внутри. Дешёвый и потрепанный вид был не чем иным как маскировкой. Напичканный разной следящей аппаратурой, мобиль представлял собой передвижной следящий комплекс. А управлял им небезызвестный в определённых кругах — сеньор Мурано. Объектом слежки и записи разговоров являлся, как не трудно догадаться, кабинет директора школы, Ложовски. Мурано расположился в откидном кресле, и попеременно затягиваясь сигаретой и прихлёбывая из пластмассовой чашки кофе, кивал в такт разговору, который записывал. Сигареты были хороши — Венетский табак, а вот кофе, увы, кислил. Ну не растёт на Ливе хороший кофе. Другого, к сожалению, взять негде. Но это мелочи, издержки работы. И на качество работы повлиять никак не могут. Если за работу взялся сеньор Мурано, всё будет в самом лучшем виде.