Журнал «Если» - «Если», 2012 № 12

Наконец Криму удалось утихомирить. Но сколько это нервишек всем стоило! Умоляли, грозили, догоняли, дважды пытались обездвижить… Утихомирили.

А потом пришла пора укладывать Тело на профилактику.

Крима сидел на варварски обкушенном Ногте, подобрав под себя копытца, поджав хвостик и обхватив коленца обеими лапками. Над несчастной головенкой юного чертика мерцали, переливались в ночи призрачные громады Того Света.

— Ты тоже их видишь? — печально спросил Крима.

Арабей (он же Морпион, он же Зараза, Передаваемая Половым Путем) без особого интереса поднял мордочку к небесам, взглянул.

— Вижу, конечно… — сказал он со вздохом. — Кто хоть раз там побывал, прежним уже не станет…

— А тебя часто выбрасывало? Во Внетелесье…

— Часто… И выбрасывало, и выбрасывали…

— Просто так или за что-то?

— Всяко случалось. Два раза Врагом Тела объявить грозили…

— И что?

— Да ничего… обошлось…

Пусто и тихо было на Левой Руке. Белуая вызвали на Плешь, а Балбел со своим дружком и подручным Арбао, пользуясь отсутствием начальства, пошли навестить Уертона, временно отвечавшего за Левое Плечо. Таинственно мерцающая Вселенная тоже хранила молчание.

— Красиво, правда?.. — задумчиво молвил Арабей. — А ведь многие этого не видели и никогда не увидят… — Приостановился и продолжил с торжественной грустью: — Они старели, не имея досуга. Они умирали, не найдя истины…

— Что это? — насторожился Крима.

— «Апокриф Иоанна».

— У меня там такого нет!

— У меня тоже, — признался Арабей. — Это я на Виталике подхватил…

— На каком Виталике?

— Н-ну, понимаешь… сначала-то я на Таньку перебрался, а с нее уже на Виталика… На того, с кем в прошлый раз дрались…

— Как же ты обратно попал? — Крима уставился на Арабея с боязливым уважением.

— Ты не поверишь. Случайно… Я ведь тогда и возвращаться не хотел. Достали меня — ну и послал всех… куда подальше. Прыг-скок — с Тела на Тело… С Виталика — на Люську, а с Люськи перепрыгнул — гляжу: то ли плакать, то ли смеяться… Опять, короче, дома очутился. На родном своем Димочке.

Крима смотрел на отчаянного бродягу и недоверчиво качал рожками. Услышанное не укладывалось в головенке. Вселенная, как говорят, бесконечна. Следовательно, бесконечно и количество обитающих в ней Тел. Случайно вернуться в исходную точку с четвертого прыжка? Да это даже теоретически немыслимо! Остается предположить, что Тела движутся не хаотично, а подчиняясь каким-то неведомым законам взаимного притяжения, сталкиваясь, кружась, образуя плотные группы.

— И как там… на Чужих Телах?.. — с замиранием спросил Крима. Арабей откликнулся не сразу.

— Как тебе сказать… Сперва кажется, что все по-другому. А присмотришься — то же самое. Везде то же самое…

— А Ногти?

Бродяга-межтелесник поморщился.

— Да что Ногти? Не в Ногтях счастье, Маникюр…

Ну это кому как! Перед внутренним взором Кримы вновь возникло сияющее розоватое Совершенство. А Морпион продолжал:

— Это тебя еще недалеко выбросило. А вот выбросит подальше — сам увидишь. Красивое у нас Тело, Маникюр. Красивое и… маленькое. Да, представь себе! Есть во Вселенной места, откуда оно кажется маленьким… А Ногтей из такой дали и вовсе не видать…

Крима не слушал. Угрюмо глядел на изуродованный Мизинец.

— Значит, тоже думаешь, бесполезно? — с горечью спросил он.

— Ты о чем?

— О справедливости.

— Ишь ты! — подивился Арабей. — А как ты ее себе представляешь, справедливость?

— Выяснить, кто отдает приказ грызть Ногти. Выяснить — и наказать… вредителя!

— А кто выяснять будет?

— Я буду!

— А наказывать?

Крима запнулся.

— Концов не найдешь… — ласково предупредил Арабей. — А может, и хорошо, что не найдешь. Брось ты эту канитель, Маникюр! Давай лучше о Чужих Телах поговорим. О Таньке, о Виталике…

— Не хочу! — Крима вскочил и неистово ударил копытцем в Ноготь, чуть по щиколоточку не увяз. Все эти Чужие Тела не стоили сейчас, на его взгляд, и одного обкусанного. Мизинца. Тот Свет над головенкой не то чтобы исчез, но словно бы померк. — Сам же сказал: они умирали, не найдя истины… Ну так помоги мне!

— Э, нет, — сказал Арабей. — Вот тут я тебе не помощник.

— Почему?!

— Потому что… — Он замялся. — Потому что истина, Маникюр, редко бывает приятной. Если совсем честно, никогда не бывает. Тем более такая истина.

— О грызении Ногтей?

— Именно так. Ее еще не всякий вынесет. Вот и предшественник твой…