Журнал «Если» - «Если», 2012 № 12

— Санузел, — сказал Арабей.

— Что? — не понял Крима.

— Санузел, — повторил Арабей. — Часть Мироздания, причем очень маленькая. И ты в ней только что был…

Маленькая? Ничего себе маленькая!.. Каково же тогда Мироздание в целом?

— А почему Санузел?

— Так называется.

— Откуда вы такие слова берете? — не выдержал Крима. — Сами придумываете?

Арабей скривил губешки пуще прежнего.

— Сами? — надменно переспросил он. — Нет, Маникюр, самому такого нипочем не придумать…

— А кто же их тогда придумывает?

— Тело, — сказал Арабей.

Крима остолбенел. Большей ереси ему еще. слышать не доводилось.

— Тело не может придумывать! — оскорбленно завопил он.

— Почему?

— Оно неразумно! Мы на нем живем! Мы им управляем!.. — Крима осекся. Секундочку-секундочку… А ведь определенный резон в словах Арабея был. Известно, что Тело, за вычетом рожек, копытцев и хвостика, чертикоподобно и даже обладает речевым аппаратом. Разум, понятное дело, отсутствует, однако Менингит заведует Мозгом, Деархо — Гортанью, Банен-Эфроум — Губами, Аххан — Языком… Да-да-да, эти четверо запросто могли сговориться, сочинить новое словцо — и… К тому же Менингит с Ахханом двойняшки, вместе из чертоматки на свет вылезли…

Все равно ересь! Даже если бы они заставили Тело что-нибудь произнести, кто это услышит и кто разберет? Нет, услышать-то, конечно, услышат… Время от времени Тело действительно издавало протяжный низкий рев, рычало и ухало, но подобные раскаты скорее напоминали стихийное бедствие, нежели членораздельную речь.

— Зачем ему вообще слова? — с запинкой спросил Крима. — Телу… С кем оно говорить будет?

— С другими Телами.

Очередной вопрос застрял в горлышке. Крима стоял, приотворив ротишко и беспомощно растопырив коготки.

— Вот народец! — хмыкнул Арабей. — Обслуга ведь, а туда же… Ишь возомнили о себе… черти! Единственные носители разума… Тебе что, «Апокриф Иоанна» в головенку вложить забыли?

— Не забыли… — пискнул Крима.

— Ну так изучи повнимательнее… Да, тело создавалось нами — с этим даже я спорить не буду. А вот для нас ли?

Ну это уже даже и не ересь! Это… это… Такому и названия не подберешь!

— А ты правда там был?

— Где?

— На Чужих Телах…

Арабей перестал улыбаться. Кажется, тема была затронута щекотливая. Тем временем Левая Рука приблизилась к Зубам, подали на отгрыз Безымянный — и снова зря. Ноготь еще как следует не отрос.

— Короче, так, — процедил Арабей, глядя на Криму свысока. — Твердите, юноша, азы…

С этими словами он перескочил с Ногтя на Зуб.

— Слышь, Ибикан! — послышался уже изо Рта его приглушенный голосок. — Верно говорят, что ты там Зуб Мудрости проращиваешь? Не поздновато, нет?..

«Апокриф Иоанна», вернее, ту его часть, что изначально закладывается в сознание каждого чертика, Крима в любой момент мог воспроизвести наизусть, но само сочетание слов до сих пор представлялось ему загадкой. Что такое Апокриф? Кто такой Иоанн? Неведомо…

Попросту сказать, штатное расписание. В начале, правда, кратко сообщалось о происхождении Тела. Согласно «Апокрифу», создали его именно чертики, причем отнюдь не самочинно, а по чьему-то приказу свыше. Собственно говоря, любое Тело строится чертиками — еще в утробе. Поначалу зодчим не хватает мастерства, поэтому Зародыш напоминает то рыбу, то ящерицу и лишь позже становится похож на своих создателей, за исключением, как уже отмечалось, рожек, хвостика и копытцев. Ну тут уж ничего не поделаешь — копия неминуемо должна уступать оригиналу.

Тонкость, однако, в том, что речь в «Апокрифе» велась далеко не о любом, но о Первом Теле, по образцу которого возводились все последующие Тела. Присутствовало там и упоминание о Криме, сотворившем Ногти на Руках. Разумеется, в виду имелся не нынешний, а опять-таки Первый Крима, и тем не менее стоило припомнить эту строку, сердчишко заходилось от гордости.

Чувствовалось, что «Апокриф» возник очень давно, и время его не пощадило. В связи с искажением, а то и утратой отдельных фрагментов не все обязанности были прописаны с должной четкостью, чем, собственно, и объяснялось безделье Арабея или, скажем, тот факт, что за состояние Волос на Голове не отвечал никто. Бесхозным оставался и Правый Локоть, из-за чего возникали частые трения между Иакуибом и Абитрионом.

Предание, однако, почиталось священным и исправлениям не подлежало.