Кейт Лаумер - Желтая зона

– Одну неделю, сэр, – мрачно сообщил он мне.

– Шаттл в порядке?

Он кивнул, но лицо его оставалось мрачным:

– Зарылся в грязь, но, насколько я смог определить, повреждений нет.

– Здесь все кажется слишком нормальным, – заметил я. А в энтропийной вакуоли, как считалось, все должно быть по-другому.

Хельм придвинулся ко мне, стараясь контролировать выражение своего лица.

– Только одно, полковник, – сказал он мне с видом человека, которому страшно неприятно сообщать дурные известия.

Я ждал, что он мне выдаст. Это оказалось просто конфетка.

– На самом деле мы здесь провели больше года, – сказал он очень тихо, как будто не хотел себя подслушать. – Солнце с места не сдвинулось, день все тот же, но хронометр корабля все еще работает, и календарь тоже. На той неделе исполнится год. Вы уже третий раз приходите в себя. Через несколько секунд вы опять потеряете сознание.

– Но субъективно прошло не больше, чем пара часов, – проворчал я. – Приборы, видимо, сломались. Нам нельзя оставаться здесь так долго!

– Я знаю, сэр, – траурным голосом согласился лейтенант.

На этот раз я подтянул под себя локоть. Подождав, пока погаснут звезды в глазах, я спустил ноги на пол.

– Куда отправился Свфт? – спросил я. Хельм смотрел на меня с недоумением.

– Мне нужны ботинки, – сказал я. Хельм помог мне надеть их на ноги; потом я поставил ноги на пол. Теперь я сидел на краешке моего командирского кресла. Наклонившись вперед и переместив свой вес на ноги, я встал. Я не пытался отталкиваться ногами, а просто вообразил, что мою пятую точку зацепил подъемный кран, – и вот я уже стою. Мгновение я чувствовал головокружение, но это было связано только с резким подъемом головы. Чувство «ох, парень, сейчас я хлопнусь в обморок» прошло, и я попытался шагнуть. Это вышло вполне прилично. Хельм неотрывно смотрел мне в лицо.

– Секунду, сэр, вы казались совсем зеленым, а сейчас все в порядке. Но вам лучше бы сесть и пока не переутомляться.

Я безоговорочно с ним согласился и присел на краешек кресла.

– Поесть, – сказал я. – Ростбиф с кровью, и побольше, картофельное пюре с подливкой, кусок сладкого пирога. И большую кружку холодного пива «Тре Крунур».

– Сэр, у нас только стандартные пайки, – напомнил мне Хельм.

– Тогда порошковую яичницу с искусственным беконом, – уточнил я. – Если мы здесь уже год, – усомнился я, – почему мы не умерли с голода?

– Не знаю, сэр, – признался Хельм. – По правде говоря, я знаю почти что не больше вашего, сэр, а вы почти все это время были без сознания.

Вид у него при этом был виноватый – по-видимому, потому что он позволил себе допустить, что, может быть, я знаю не все на свете.

– А что, если, – нерешительно предположил он, – нам не нужно питания в нуль-временной вакуоли, или как там вы ее обозвали. Может, у нас обмен веществ прекращается.

Я покачал головой.

– Если бы это было так, мы бы не двигались, не дышали и не обсуждали бы происходящее. Давай успокоимся на том, что не понимаем этого, так же, как большинство людей не понимают Сеть, или как никто не понимал, что такое Солнце и Луна до недавнего времени. Как биологический вид, мы почти миллион лет бродили в невежестве. Мы пользовались огнем, хотя и не знали ничего об окислении. – Я понял, что пытаюсь убедить самого себя – и без особого успеха. Я подумал было, не приказать ли Хельму «продолжать действовать» и вызволить нас отсюда. Это была только мимолетная мысль, я на ней не задержался. Потом мне в голову пришла еще одна мысль.

– А где Смовия?

– Спит, сэр, – доложил мне Хельм. – Он очень много спит. По-моему, он что-то принимает. Он и мне предложил, но…

– Но ты пока не готов превратиться в пьянчужку, – подсказал я. – Молодец Энди.

Потом я начал было говорить что-то оптимистичное, но почувствовал, что получается слишком фальшиво. Поэтому я сказал только, что мы застряли в довольно негостеприимной части Космического целого.

– Так точно, сэр, – отрывисто согласился Энди. Удовлетвориться непониманием ему было интеллектуально комфортнее, чем бесконечно недоумевать. – Но у нас еще остается корабль, сэр, – оптимистично напомнил мне паренек, как будто это решало все наши проблемы. – Целый, – прибавил он.

– Мне очень неприятно говорить тебе это, Энди, – сказал я (и мне действительно было очень неприятно), – но в этой машине есть цепи, которые хроноразрушаемы. В целях безопасности, понимаешь, – чтобы нельзя было случайно использовать шаттл, оставленный в Линии без А-технологии. Да и с точки зрения охраны окружающей среды это казалось правильным, когда мы его конструировали.