Айзек Азимов - На земле достаточно места (Сборник рассказов)

– А если греза им не понравится?

– В том-то и соль! В том-то все и дело! Она им не может не понравиться. Когда вы готовите утонченные грезы Хиллари с отражениями в отражениях отражений, с хитрейшими поворотами на третьем уровне обертонов, с тонким переходом значений и всеми прочими приемами, которыми мы так гордимся, конечно, подобная вещь оказывается рассчитанной на любителя. Утонченные грезы для утонченного вкуса. А "Сны наяву" выпускают простенькую продукцию в третьем лице, так что она годится и для мужчин и для женщин. Вроде той, которую вы только что впитали. Простенькие, повторяющиеся, пошловатые. Они рассчитаны на самое примитивное восприятие. Может быть, горячих поклонников у них не будет, но и отвращения они ни у кого не вызовут.

Уэйл долго молчал, и Беленджер не сводил с него испытующего взгляда. Затем Уэйл сказал:

– Фрэнк, я начал с качественной продукции и менять ничего не буду. Возможно, вы правы. Возможно, за грезотеатрами будущее. В таком случае мы их тоже откроем, но будем показывать хорошие вещи. Может быть, "Сны наяву" недооценивают широкую публику. Не будем торопиться и впадать в панику. Я всегда исходил из теории, что качественная продукция обязательно находит сбыт. И, как это ни удивительно, мальчик мой, иногда весьма широкий сбыт.

– Шеф... - начал Беленджер, но тут же умолк, так как раздалось жужжание внутреннего телефона.

– В чем дело, Рут? - спросил Уэйл.

– Мистер Хиллари, сэр, - раздался голос секретарши. - Он хочет немедленно увидеться с вами. Он говорит, что дело не терпит отлагательства.

– Хиллари? - в голосе Уэйла прозвучало испуганное недоумение. Подождите пять минут, Рут, потом пошлите его сюда.

Уэйл повернулся к Беленджеру.

– Этот день, Фрэнк, я никак не могу назвать удачным. Место мечтателя дома, у его мысленницы. А Хиллари - наш лучший мечтатель, и, значит, ему больше чем кому-нибудь другому следует быть дома. Как по-вашему, что произошло?

Беленджер, все еще терзаемый мрачными мыслями о "Снах наяву" и грезотеатрах, в ответ буркнул только:

– Позовите его сюда и все узнаете.

– Немного погодя. Скажите, какова его последняя греза? Я не ознакомился с той, которая вышла на прошлой неделе.

Беленджер наконец очнулся. Он сморщил нос.

– Так себе.

– А почему?

– Слишком рваная. До бессвязности. Я ничего не имею против резких переходов, придающих остроту, но ведь должна же быть хоть какая-то связь, пусть и на самом глубоком уровне.

– Никуда не годится?

– У Хиллари таких не бывает. Но потребовался значительный монтаж. Мы довольно много выбросили и вставили старые куски - из тех, что он иногда нам присылает. Ну, из разобщенных образов. Получилась, конечно, не первоклассная греза, но вполне терпимая.

– И вы ему об этом сказали, Фрэнк?

– Да что я, псих, шеф? Что я, по-вашему, способен попрекнуть мечтателя качеством?

Но тут дверь открылась и хорошенькая секретарша Уэйла с улыбкой впустила в кабинет Шермана Хиллари.

Шерману Хиллари был тридцать один год, и даже самый ненаблюдательный человек сразу же распознал бы в нем мечтателя. Он не носил очков, но взгляд его был растерянным, как у очень близоруких людей, когда они снимают очки, или у тех, кто не привык вглядываться в окружающий мир. Он был среднего роста, но очень худ, его черные волосы давно следовало бы подстричь, подбородок казался слишком узким, а кожа - чересчур бледной. Он был чем-то очень расстроен.

– Здравствуйте, мистер Уэйл, - невнятно пробормотал Хиллари и неловко кивнул в сторону Беленджера.

– Шерман, мальчик мой, - приветливо заговорил Уэйл. - Вы прекрасно выглядите. Что случилось? Греза никак толком не стряпается? И вас это волнует? Ну, садитесь, садитесь же!

Мечтатель сел - на краешек стула, крепко сжав колено, словно собирался вскочить по первому приказу. Он сказал:

– Я пришел сообщить вам, мистер Уэйл, что я ухожу.

– Уходите?

– Я не хочу больше грезить, мистер Уэйл.

Старое лицо Уэйла вдруг стало совсем дряхлым - впервые за этот день.

– Почему же, Шерман?

Губы мечтателя задергались. Он заговорил торопливо:

– Потому что я не живу, мистер Уэйл. Все проходит мимо меня. Сначала было не так. Это было даже почти развлечением. Я грезил по вечерам или в свободные дни, когда мне хотелось. Ну, и в любое другое время. А когда не хотелось - не грезил. Но теперь-то, мистер Уэйл, я уже старый профессионал. Вы мне говорили, что я один из лучших в нашем деле и грезопромышленность ждет от меня новых оттенков, новых вариантов прежних находок, вроде порхающих фантазий или двойной пародии.