Кир Булычёв - «Если», 2002 № 12

Я не хочу разбираться в своих чувствах. Дайте мне жить. Как это делает Булочка. Как Ма и Птенчик. Ма сидит в своем кресле и сияет. Как она могла оставить свой мир столь стремительно и равнодушно. Лучшее пиво, гости, приплывающие на деревянных кораблях по деревянному морю, вопли и вращения. Возможно, она понимает, что сбежала из тюрьмы. Но самое главное — она сумела освободить дочь, а заодно и сына.

— Кстати, Ма и Булочка, я должен признаться, что не имею никакого отношения к Институту ксеноботаники на Мондеверте. Честно говоря, я специалист по разработке проектов… проектов, которые могут принести деньги…

— О, я давно начала подозревать, что ты вовсе не ученый. Ну, не похож ты на человека, занимающегося наукой! Я так и сказала Булочке… А ты богат?

— Ну, не так, как некоторые.

Она поерзала на своем замечательном кресле. Булочка смотрела на меня без малейшего упрека. Да уж, богат; мне придется оплатить четыре билета домой, в том числе и свой собственный.

— Некоторые из моих предприятий процветают. Другие не слишком. У меня имеются кое-какие акции в спорте — точнее, в петушиных боях.

Ма и Булочка недоуменно переглянулись, поэтому мне пришлось немного рассказать о больших птицах с планеты Блин.

Ма нахмурилась, потрясла головой, потом кивнула и улыбнулась.

— Нам придется привыкнуть к существованию животных.

Птенчик принялся нетерпеливо подскакивать на месте.

— Я б-бы м-мог с-с-скакать…

Вполне возможно. Не исключено, что у него откроется талант, и он найдет свое призвание. На спине бойцового петуха его заикание не будет столь заметным. Быть может, он сумеет общаться с упрямыми птицами лучше, чем с людьми. Булочке и Ма придется осваивать новый язык, но Птенчик вполне сможет обойтись жестами.

— А зачем тебе понадобились наши листья? — спросила Булочка.

— Дело в том… — Теперь у меня в голове больше не было Лилл, которая могла бы заставить меня замолчать, да и обстоятельства изменились. — Ты умеешь хранить секреты?

Когда я закончил свой рассказ, Булочка выглядела вполне одобрительно. Точнее, на лице у нее появилось благосклонное выражение.

— О Лис, — заявила мать моего сына, — мне не слишком нравилась жизнь на Черводреве. Я знала, что ты ужасно изобретательный, но, кажется, для меня ты слишком изобретательный.

— Планета Блин может показаться тебе слишком плоской.

— Вовсе нет. Если не считать волн, которые не слишком часто встречаются, Черводрево — самая настоящая равнина.

— Мы перебираемся из одного дома в другой, — вмешалась Ма. — Я с нетерпением жду, когда мы увидим эти твои степи — уверена, наша жизнь изменится к лучшему.

Мы вышли в нормальное пространство возле орбитальных доков, причалов и складов Канопуса IV. Еще один повод для Птенчика прилипнуть к иллюминатору.

Камара призвал меня в свои покои, которые были задрапированы шелком, а все экраны на стенах, кроме одного, изображали великолепные песчаные ландшафты в золотых, оранжевых и светло-вишневых тонах. На единственном почти темном экране мерцало изображение Черводрева — съемку вел оставленный нами спутник-шпион. Мы смотрели на южное полушарие, большая часть которого в это время года напоминает трутницу.

Изображение приблизилось: я увидел первый ядерный взрыв на поверхности планеты, за ним последовали второй, третий и четвертый. Между ними — время помчалось вперед с головокружительной скоростью — начался настоящий огненный шторм. Пламя бушевало на поверхности, дерево и смола вспыхивали мгновенно. В воздух поднимались огромные клубы дыма. Опустошение продвигалось стремительно, ничто не могло его остановить. И вскоре вся поверхность Черводрева была покрыта пеплом, по которому изредка проползали огненные змеи. Я представил себе, как трескается море, и наружу вылезают горящие черви — миллионы свечей. Я представил себе Недосягаемого, Ингмана Джубилити и Смельчака, задыхающихся в дыму или мгновенно сгоревших в огненном смерче, когда вспыхнул маяк Райской бухты. Быть может, ситуация в северном полушарии не так уж безнадежна; и сейчас обитатели Черводрева пытаются бороться с дымом. В любом случае нового урожая листьев не будет, и экология планеты безнадежно разрушена. Электромагнитный импульс наверняка уничтожит существенную часть цепей Лилл.

— Будьте вы прокляты! — прокричал я Камаре.

Он потер свои золотые кольца.

— Как мило… Население планеты может выжить.

Да-да.

— Вопрос в том, удалось ли нам причинить достаточные разрушения или нет. Если да, то мы определенно спасли население.