Деймон Найт: Сумерки людей

Овинг распахнул заднюю сетчатую дверь и вышел во двор. Утро было тихое, безоблачное — весь смрадный туман стелился внизу, в долине. Ноги путались в высокой сухой траве, но Овинг не обращал внимания и рассеянно брел вниз по пологому склону к перечному дереву. В прохладном гроте под завесой темных ветвей почти ничего не росло — лишь негромко шуршала бурая листва, усеянная родинками тёмно-красных ягодок. Малышки соорудили здесь шалаш из старых жердей от изгороди — кругом валялись их игрушки. Услышав доносившиеся из дома пронзительные возгласы расшалившихся девчушек, Овинг досадливо поморщился. И так их за полмили слыхать, а днем еще и по склонам горы шастают. Но не станешь же держать детей взаперти. Все-таки не преступники.

Хорошо хоть, удалось подыскать славное местечко. Дом располагался на обширной террасе соток в двести — как раз на полдороге от подножия до вершины. Выше — склон, пересохший и вымерший, точно скелет динозавра, где не росло ничего, кроме каких-то кустистых колючек да еще ряда засохших пальм вдоль оросительного канала. Единственный соседний дом ближе к горной дороге пустовал после пожара. Ниже того дома — еще терраса. Эту прежние жильцы, похоже, использовали как огород. А за бывшим огородом гора резко обрывалась вниз — и у подножия крутого склона торчали хилые посадки апельсиновых деревьев. Фамилию владельца заброшенного дома Овинг как-то высмотрел на почтовом ящике у дороги. Что-то вроде Ла-Веккьо. Интересно, что теперь станется с ним и с его садиком?

А дальше внизу расстилалась туманная долина — пропадала, терялась в немыслимой голубизне. Вот тонкая желтоватая ниточка дороги. А вот — скрещивающиеся узоры вспаханных полей. Тут, наверху, Овинг явственно чувствовал, как горизонт заключает его в свои объятья. Автострады были надежно прикрыты эвкалиптами. И не пролети мимо случайный самолет, не выскочи на свободный участочек проезжая машина — этот мир запросто мог показаться мертвым.

Но тут в прозрачном воздухе повис тревожный шум мотора.

Овинг вздрогнул и тщетно попытался хоть что-нибудь разглядеть справа, — там, где дорогу наглухо заслоняли эвкалипты. Похоже, машина катила в гору.

Плохи дела. Может, конечно, какой-нибудь проповедник из адвентистской колонии в долине решил нанести визит по-соседски… Но нет. Не похоже. Эти разъезжают в шикарных лимузинах, а тут… Судя по тарахтению, жалкая развалюха. Овинг опрометью бросился к дому — так, что сердце выскакивало из груди. Пулей промчался мимо Фэй и двух круглолицых девчушек, усердно поглощавших завтрак. Скорее к шкафу. Так, ружье. Не забыть коробку патронов. Два бешеных скачка — и он уже снова на веранде. Тут-то Овинг и разглядел машину, что вяло подкатывала к дому.

Измочаленный пыльный «линкольн» с разбитым и задравшимся вверх капотом. Хромированная дрянь давно поотлетала от корпуса — и теперь оставшиеся полоски создавали впечатление, будто машина страдает жестокой краснухой. Из радиатора валили клубы пара.

— Дэйв, братишка! — радостно заорал водитель, выскакивая из машины как черт из табакерки. Весь какой-то пыльный и серый, в выцветшем пиджаке и линялом свитере. Овинг опустил ружье и воззрился на нежданного гостя. Ну конечно! Этот хриплый восторженный голос!..

— Платт! — облегченно, выдохнул Овинг.

— Кто ж еще? Он самый! — Неуклюже выбрасывая вперед длинные ноги и энергично работая острыми локтями, Платт сломя голову рванул по подъездной аллее. Блаженно ухмыляясь и показывая желтоватые зубы, верзила схватил руку Овинга и энергично ее затряс. Светло-серые глаза его так и светились радостью. — Ведь достал-таки! Куда ж ты от меня денешься? Никуда ты от меня не денешься! Заберись хоть на край света. Черт, до чего рад тебя видеть… просто сказать не могу. А-а, привет, Фэй! Привет, красавицы! Но черт побери… — Овинг обернулся и увидел столпившееся в дверях семейство. Потом снова воззрился на Платта — а тот так и трещал без умолку: —…черт побери, говорю, может, все-таки пригласите человека в дом и дадите ему стаканчик воды, если ничем покрепче не богаты? У меня в горле сухо, как у дохлого бедуина. Ну как вы тут? А, ребята? Черт, да неужто Элайн? Ну и вымахала, красавица! Вылитая мать! А это что за юная особа?

С подозрением косясь на Платта, Кэти спряталась за мамины юбки. А двенадцатилетняя Элайн рдела, как девушка на первом балу. Вся компания непонятным образом переместилась в гостиную. Там Платт радостно заохал, заахал и плюхнулся в единственное кресло. А в следующее мгновение, ни на секунду не переставая молоть языком, выудил из кармана пиджака пачку сигарет. Прикурил, швырнул спичку на пол, а потом одной рукой приобнял Элайн и лукаво подмигнул Кэти.