Айзек Азимов - Человек, создавший XXI век

Хартнеттом также были предприняты первые шаги по фототерапии — кропотливому и скрупулезному изменению электромагнитного излучения клеток мозга в результате воздействия на последний контролируемых светоощущений. Высказывались возражения со стороны людей, опасавшихся подобных мер, считая их формой «промывки мозгов», и опасность эта, надо признать, существует. Но человеческое общество, будем надеяться, достигло уже той степени просвещенности, которая гарантирует использование фототерапии исключительно в благих целях лечения больных.

Многие утверждают, что важность вклада Хартнетта в этой области заключается не в том, что делается для больных, а в том, что делается для всего мира в целом. Создан новый жанр искусства, миру подарена красота нового типа. Сейчас трудно поверить в то, что еще в двухтысячном году в домах даже с пышным убранством не имелось ни одной композиции светоскульптуры. Поверить, что эта вечно меняющаяся красота не была известна людям.

Вы знаете, в честь Ричарда Хартнетта именно сегодня перед посетителями Музей изобразительных искусств в Чикаго распахнул двери, музей, посвященный исключительно произведениям светоскульптуры.

К двухтысячному году Хартнетт, без сомнения, стал самым известным в мире ученым. Его работы по исследованию деятельности мозга возымели важные последствия в других областях знания. Трудно переоценить его вклад в развитие таких дисциплин, как математика, электрохимия или исследование природы античастиц. И факт создания в наши дни миниатюрных компьютеров — неизмеримо меньших, чем компьютер, когда-то так поразивший воображение юного Ричарда Хартнетта, — действие которых основано на использовании чрезвычайно кратких вспышек позитронов, стал возможен благодаря теории, впервые разработанной им в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году.

Но уже к двухтысячному году великий человек утратил интерес к теоретическим штудиям и обратился к прикладным отраслям, к производству различных технических приборов. Им произведен ряд гениальных усовершенствований в глубоководных аппаратах и ракетных установках. «Видоискатель Хартнетта», впервые получивший применение в ракетопланах, до сих пор находит использование в радиотелескопах.

Но самое поразительное из достижений навсегда останется связанным с его путешествием на Луну в две тысячи девятом году.

В конце двадцатого века и в течение первых лет двадцать первого данный маршрут был единственно возможным космическим путешествием, при этом редким и доступным лишь избранным. Хартнетт был к тому времени уже немолод, и испытание жесткими ускорениями могло быть сопряжено с опасностью для его здоровья. К тому же как раз в те дни он вступил в брак: «Прежде у меня не хватало времени на это», — шутил он, — и миссис Хартнетт решительно возражала против разлуки с мужем.

Тем не менее он решился на это предприятие и нашел убедительные доводы, чтобы настоять на своем. Во время же пребывания на Луне Ричард Хартнетт совершил открытие такой важности, что, достойное его гениальности, оно навсегда оставило память о нем в истории нашего спутника.

В ту пору первых экспедиций на Луну самой серьезной из подстерегавших путешественников опасностей была низкая гравитация спутника нашей планеты. Все шло замечательно, пока вы оставались на Луне, но когда приходило время возвращения на Землю, начинались сложности. Привыкшие за несколько недель к низкой гравитации мускулы теряли упругость, а костная ткань претерпевала изменения. Приспособиться к земным условиям становилось очень нелегко, и в тысяча девятьсот девяносто третьем году, когда во время его возвращения на Землю астронавт Джон Стейси погиб вследствие того, что его организм, ослабленный высоким ускорением, не нашел сил сопротивляться возросшей нагрузке, было решено предпринять серьезные шаги для решения этой проблемы.

С тысяча девятьсот девяносто пятого года на Луне установили крупные центрифуги, и земляне должны были упражняться на них не менее двух часов ежедневно для восстановления упругости мышц и реабилитации костной структуры. Занятия эти были утомительными и неприятными, но они позволяли людям оставаться на Луне в течение многих месяцев, не нанося вреда своему организму.

Хартнетт, проведший на Луне не менее двух месяцев, отчаянно досадовал на упражнения в центрифуге.

«Довольно скоро я понял, — пишет ученый в своей книге воспоминаний, — что раз уж природа одарила меня способностью размышять, я должен ею воспользоваться, чтобы избавиться от этой ужасной центрифуги. Пусть мне это изобретение уже не пригодится, я окажу услугу всем будущим путешественникам».