Ольга Онойко - Начальник Дикого Порта

Собственно, а какого хрена он тут делает? Ошиваться здесь запрещено. С минуты на минуту выйдет охрана и поломает красавцу какую-нибудь часть тела. Охрана в заведениях Зверинца суровая. В душе Люнеманна шевельнулись побуждения, которые с натяжкой можно было назвать альтруистическими.

Что-то в ссутулившейся фигуре казалось Арийцу странным. Но свое “ты чего тут сидишь?” он сказал раньше, чем понял, что именно.

Парень обернулся стремительно. Так стремительно, как не способен не то что человек обдолбанный, но даже просто — человек.

Человеком парень и не был.

— А ты чего спрашиваешь? — ответил он на безупречном SE, Space-English (Sucker’s English, Sonofabitch’s English — в некоторых вариантах). Почти без акцента. Только голос ниже, чем средний мужской, но и такие голоса — не редкость.

— Сейчас охрана выйдет, — мрачно буркнул Рихард, кляня свою тупость и ненаблюдательность. Вот эту тварь он от телесных повреждений спасать определенно не стал бы.

Если бы мерзкая зверюга с шоколадными кудрями выдала что-нибудь вроде “Тебе какое дело?” — Люнеманн сел бы в машину и уехал, не опускаясь до ответа. Но зверюга миролюбиво ответила:

— А я к ним на работу попрошусь.

Люнеманн невольно фыркнул.

— Да кто ж тебя возьмет?

— Не возьмут, — согласилась зверюга.

— А что сидишь?

— Я у них денег попрошу, — с нечеловеческой честностью ответила тварь. — Они дадут. Может, даже пять кредитов. Им нравится, когда я прошу.

Две войны. Сотни миллионов погибших. Неутолимая ненависть. Книги, фильмы, песни; дети во дворах играют в Великую войну, но никто в этих играх не изображает врага. Все свои, а эти должны появиться вот-вот, вынырнуть из черноты космоса на непревзойденно маневренных кораблях, и нужно готовиться, чтобы удержать оборону…

Перед Люнеманном сидел представитель прежней доминирующей расы Галактики.

Ррит.

Хотя после первой, Великой войны их осталось немного, на Диком Порту была довольно большая колония. Их пираты не нападали на корабли людей, но прочие расы стоном стонали от близких контактов с лучшими воинами Млечного Пути.

После второй войны численность упала, пиратов истребили правительственные войска. Больше в космосе рритских кораблей не было. Оставшиеся твари околачивались в Зверинце. Там их не трогали, пока они не мозолили глаза кому не надо; и тихо вымирали своим ходом — от простого, бесхитростного голода.

— Я не для себя, — вдруг торопливо сказал ррит, прижав уши. — Сестре… у нее… дети…

Еще бы. Только мать или сестра может заставить рритского воина засунуть гордыню в узкое место.

Люнеманн сам не знал, что заставляет его стоять тут и разговаривать с тварью. Многолетняя общечеловеческая ненависть к зверюгам, кажется, никуда не делась, но вместо положенного огня выдавала какое-то смутное тление. Вероятно, в силу откровенно униженного положения врага. Бывшего врага. Или в силу неистребимой склонности к эстетству, которой Люнеманн в глубине души чрезвычайно стыдился, но поделать ничего не мог. “А вот если бы из людей парень с такой фигуркой”, - подумалось Арийцу, — “и волосами… я бы его на борт взял, да…”

Представить, что случилось бы дальше, Рихард не успел. Потому что его настигла самая бредовая в его жизни идея.

— Ты воевал? — неожиданно резко спросил он.

Ррит вздрогнул.

— Все воевали.

— Кем?

— Зачем тебе это знать?

— Сначала ответь.

— Пилотом, — и добавил с внезапно проснувшейся гордостью, — я командовал одним из отрядов резерва. Доволен, х’манк?

Ариец был без шуток доволен. Оставался последний вопрос, но Рихард был практически уверен в ответе. Он хорошо знал историю второй войны.

— Ты умеешь водить корабли людей?

Ррит наклонил гривастую голову.

Ну да, их же всех учили. Враг нашел способ управлять человеческими кораблями. Сражаться с людьми их собственным оружием. Но люди все равно одержали победу.

Кто бы мог предположить, чем все это закончится. Небрежным вопросом капитана Люнеманна по кличке Ариец:

— Пойдешь ко мне вторым пилотом?

Левое ухо зверюги чуть дернулось.

— Я должен засмеяться? — осведомился он. Такого издевательства даже в теперешнем положении ррит сносить не хотел. Люнеманну это почти понравилось.

— Я говорю вполне серьезно.

— Тогда ты безумный х’манк.

Это тоже было сказано вполне серьезно.

— Не исключено. Так мне идти дальше, или еще поговорить с тобой?

Зверюга приподняла верхнюю губу, но это явно был не оскал, а некое подобие улыбки.