Игорь Подколзин - Когда засмеется сфинкс

«Когда ты заступался за слабого, пытался восстановить равенство всех перед законом, помогал вдове и сироте-ребенку, — голос зашелестел жестче, — тебя избивали до полусмерти, вышвыривали со службы, бросала любимая. За добрые дела приходилось платить болью, куском хлеба и любовью. Но тебе шли навстречу, если надо было обманывать, шантажировать или, замышляя убийство, разыскивать жертву…»

Фрэнк затряс головой.

Машинально он опустил руку в карман и, нащупав доллар Майка, достал его. Одна из трех бороздок была не зачеркнута. Фрэнк потер монету между пальцами и поднес к глазу.

«Хватит, — подумал он, — сколько можно сидеть на шее бедного и честного старика? Черт с ними, с благородными принципами. Я, Фрэнклин Грег, бывший полицейский инспектор, подающий большие надежды, бывший владелец фирмы «Гуппи», способный детектив, бывший здоровый и красивый человек, бывший любимый очаровательной молодой девушки. Бывший, бывший, бывший…»

Грег истерически захохотал. Захохотал так, что из единственного глаза покатилась слеза. Теперь он собирается отправиться на поклон к отпетому бандиту и головорезу за жалким подаянием. Абсурд! Нонсенс! Там получит какое-нибудь местечко в притоне или будет консультировать и натаскивать гангстеров, как лучше заметать следы, в обход закона обтяпывать грязные и темные делишки. Станет солдатом-наемником, винтиком огромной и зловещей машины преступлений, из которой его когда-то вытащил добрый старина Кребс. А что остается делать? Как сказал Мартин: жить-то надо. Но как жить? Как?

Тыльной стороной ладони он смахнул слезу, сжал челюсти. На скулах и висках выступили и перекатились под кожей желваки, расправил поникшие плечи и поднял голову. В мозгу слабо и безвольно запульсировала мысль: «Может быть, разом пора покончить со всем этим кошмаром. Ведь там, в небытии, нет ни горя, ни забот, ни проблем…»

Он опять затряс головой, так что заныли позвонки шеи. Огляделся. Пересек улицу, вошел в бар и небрежно швырнул на стойку меченый доллар.

— Виски! Большую рюмку. И пусть все катится к дьяволу вверх тормашками — сфинкс засмеялся!

Бармен, слегка прищурившись, пристально следил за тем, как, словно юла, на мраморной стойке вертится монета. Затем осторожно, двумя пальцами, будто невесть какую ценность, взял и, сдвинув очки на лоб, поднес к глазам.

— Виски, говоришь? Да еще большую рюмочку? — Он беззвучно засмеялся, обнажив фарфоровые зубы.

— Разумеется, приятель. — Грег ответил бесшабашно.

— Не получится, парень.

— Это почему же?

— Она фальшивая, милейший. — Он приставил ее к глазу, как монокль, словно сквозь металл хотел разглядеть Грега. — Двигай-ка, дорогой, подобру-поздорову, а это — бармен щелчком отбросил доллар к Грегу, — повесь себе на шею в память о моем благородстве и великодушии, что не свистнул полицейского, избавил тебя от сидения на казенном пансионе…