Роберт Сильверберг - Стархэвен

— Есть еще один дополнительный аспект вашей просьбы о помощи. Вы говорите, что клоды нападут на вашу планету не раньше, чем через десять лет, а на нашу — не ранее, чем через столетие?

Эвинг утвердительно кивнул.

— В таком случае, — произнес Медлис, — проблема приобретает чисто академический характер. Гораздо раньше, чем истекут эти десять лет, Земля, так или иначе, окажется под властью Сириуса. И мы окажемся в положении, в котором никому не сможем помочь.

Эвинг взглянул на грустное лицо генерал-губернатора. Глубокие глаза Медлиса о многом сказали ему. Медлис четко сознавал, что ему выпало быть правителем Земли в эпоху глубокого упадка ее влияния.

— И насколько вы уверены в своем предположении? — спросил колонист.

— Настолько, насколько уверен в том, что меня зовут Мед-лис… — ответил правитель Земли. — Сириане уже давно проникли на Землю. Их сейчас на нашей планете больше миллиона. В любой день я могу ждать уведомления о том, что я уже больше не являюсь главой земного правительства.

— И вы ничего не можете сделать, чтобы помешать им? Медлис покачал головой.

— Мы абсолютно бессильны. То, что нас ждет, неизбежно. Поэтому нас мало беспокоят клоды, дружище корвинит. Я буду уже давным-давно мертв, когда они появятся здесь и разделаются с сирианцами.

— И для вас безразлична судьба планет-колоний? — яростно вскрикнул Эвинг. — Вы будете сидеть сложа руки и позволите пришельцам уничтожить вас? Среди планет-колоний слово “Земля” еще кое-что значит. Если вы провозгласите всеобщее военное положение, все колонии вышлют силы, для того чтобы защитить вас. Пока же разобщенные планеты и не помышляют об общем благополучии. Их беспокоят только собственные проблемы. Они не понимают, что если мы объединимся против клодов, то будем в состоянии их легко уничтожить. Поодиночке же они будут уничтожены одна за другой. Объявление войны, провозглашенное Землей…

— …будет совершенно бессмысленным и пустым делом, — закончил за него Медлис. — Поверьте мне, мистер Эвинг! Вас постигла несчастная судьба. Официально я вам сочувствую. Но я лишь старик, которого скоро скинут с трона, я не могу вам помочь.

Эвинг ощутил, как каменеют его челюсти. Поняв, что ему в общем-то сказать нечего, он поднялся.

— Я полагаю, что наша беседа подошла к концу. Прошу извинения за то, что отнял у вас столько времени, генерал-губернатор Медлис. Если бы я знал, каково истинное положение дел на Земле, я, скорее всего, не совершил бы этого путешествия.

— Я надеялся… — начал было Медлис. Однако он осекся и покачал головой. — Нет, было бы глупо…

— Сэр?

Старик вяло улыбнулся.

— У меня возникла одна нелепая мысль, когда я узнал о приземлении в Валлоне посла с планеты Корвин. Теперь я понимаю, насколько бредовой была эта идея.

— Можно спросить…

Медлис пожал плечами.

— Я подумал, что вы, возможно, прибыли, чтобы помочь Земле отстоять свою независимость, что вы предлагаете помощь в борьбе против Сириуса. Но, оказывается, вы сами нуждаетесь в помощи. С моей стороны было глупо ожидать, что среди планет найдутся защитники матери-Земли.

— Я очень сожалею, сэр, — тихо вымолвил Эвинг.

— О чем? О том, что вы не в состоянии оказать нам помощь? Но вам нет необходимости извиняться. — Медлис покачал головой. — Слишком долго над нами было безоблачное небо. Теперь же тени начинают падать на наши планеты. Пришельцы из Туманности Андромеды подкрадываются к нам, и дети Земли поворачиваются к своей Матери.

Он помолчал некоторое время, потом произнес:

— Я, наверное, надоел вам своей болтовней, мистер Эвинг. Вам сейчас лучше всего возвратиться назад. Я имею в виду — покинуть нашу планету. Отправляйтесь-ка лучше защищать свою родную планету от нашествия врагов. От нас вам не приходится ждать помощи.

Он нажал на кнопку в стене. Появился робот-слуга, бесшумно проскользнул сквозь открывающуюся дверь. Генерал-губернатор повернулся к нему:

— Проводите мистера Эвинга назад к ракетомобилю и проследите за тем, чтобы его с максимальным комфортом доставили в гостиницу в Валлоне.

Эвинг ощутил прилив жалости к старику, чья беда заключалась в том, что он представлял верховную власть на Земле в столь мрачные времена. Он сжал кулаки и ничего не сказал. Корвин казался сейчас ему бесконечно далеким. Его жена, его сын, жившие лицом к лицу с угрозой со стороны пришельцев, едва ли имели такое значение в сравнении с Землей и ее судьбой, гораздо менее страшной, но зато более мучительной.