Роберт Сильверберг - Домик на перепутье

Позже Олфайри понял, что ради жизни надо отдать жизнь. Но тогда он больше думал о том, как остаться в живых.

Олфайри был l'uomo dal fuoco in bocca — человек с огнем во рту. Рак жег ему горло. Говорил он с помощью механического имитатора, однако опухоль грозила прокрасться в мозг, еще немного — и Франко Олфайри перестал бы существовать. Поэтому он обратился к помощи Провала.

У него были деньги. Именно они позволили ему войти в дверь, соединяющую миры. Те, кто управлял Провалом, ничего не делали из альтруистических побуждений. Каждый раз на то, чтобы открыть Провал, уходило столько энергии, сколько хватило бы на год довольно большому городу. Но цена не смущала Олфайри. Деньги вряд ли понадобятся ему, если существа на другом конце Провала не справятся с болезнью.

— Стань на эту пластину, — буркнул механик. — Поставь ноги вдоль красной полосы. Держись за поручень. Вот так. Теперь жди.

Олфайри повиновался. Давно уже к нему не обращались в повелительном наклонении, но он простил механику резкость тона. Для него Олфайри представлял собой кусок дорогого мяса, в котором уже завелись черви. Франко вгляделся в зеркальный блеск остроносых черных туфель и терпеливо ждал, крепко сжимая ворсистый чехол поручня, прихода энергетической волны.

Олфайри представлял, что должно произойти. Он давно оставил инженерную деятельность, чтобы основать промышленную империю, раскинувшуюся от Альп до голубого Средиземноморья, но продолжал интересоваться достижениями науки и техники и гордился тем, что, придя на завод, мог подойти к любому станку и сказать, что делает рабочий.

Франко знал: энергетическая волна на мгновение создаст особое состояние, которое называется сингулярным. В естественном виде оно встречается лишь вблизи звезд в последние мгновения их жизни. Коллапсирующая звезда, бывшая сверхновая, создает вокруг себя искривление пространства, тоннель в никуда, черную дыру. Сжимаясь, звезда приближается к сфере Шварцшильда, по достижении которой черная дыра поглощает ее. На подходе к критическому диаметру время для умирающей звезды течет гораздо медленней, но зато ускоряется до бесконечности, когда звезда поймана и заглатывается черной дырой. А если там находится человек? Гравитационные силы невообразимой величины сминают его, он превращается в точку с нулевым объемом и бесконечной плотностью, а затем выбрасывается неизвестно куда.

В этой лаборатории не было умирающих звезд. Но за соответствующую цену тут могли смоделировать нечто подобное. Деньги Олфайри оплачивали искривление пространства и создание крошечного тоннеля, достаточного для того, чтобы протолкнуть его туда, где сходятся сопряженные пространства и можно найти лекарство от неизлечимых болезней.

Олфайри ждал, подтянутый, энергичный мужчина лет пятидесяти, с редеющими волосами, в твидовом костюме, серо-зеленом галстуке, с маленьким сапфировым кольцом на пальце. Он не почувствовал, как пришла волна. Пространство раскрылось, и Франко Олфайри исчез в зияющем водовороте.

— Это пересадочная станция, — сказал гуманоид. Олфайри огляделся. Внешне ничего не изменилось. Он стоял на такой же пластине, держась за ворсистый поручень.

Выражение лица гуманоида ничего не говорило Франко. Щелочка рта внизу, две щелочки глаз повыше, никаких следов носа, лишь зеленоватая гладкая кожа, мощная шея, переходящая в треугольное, без плеч тело, веревкообразные конечности.

— Меня зовут Вуор, — проскрипел гуманоид.

Олфайри приходилось иметь дело с инопланетными существами, и вид Вуора не испугал его, хотя Франко и не приходилось встречаться с представителями именно этой цивилизации.

Тело Олфайри покрывал пот. Языки пламени резали горло. Боль нарастала и нарастала.

— Как скоро я смогу получить помощь? — спросил он.

— Что с вами?

— Рак горла. Вы слышите мой голос? Это машина. Гортани уже нет. Опухоль ест меня заживо.

Глаза-щелочки на мгновение закрылись. Щупальца переплелись. Этот жест мог означать симпатию, презрение, отказ. Пронзительный резкий голос Вуора ответил на вполне сносном итальянском.

— Вам известно, что тут мы вам ничем не поможем? У нас всего лишь пересадочная станция. Мы определяем, что кому нужно, и отсылаем дальше.