Фредерик Пол - Джем

— Ты очень странная девушка. Интересно, какой ты будешь в Пакистане?

У Нан перехватило дыхание.

— Нет, нет. Пожалуйста, не говори так.— Она взяла его за руку.— Пожалуйста, давай просто гулять.

— Я еще не завтракал, Анна.

— У нас много времени.—Она повела его через парк к университету.—Ты простил меня за то, что я так плохо переводила тебе на болгарский язык? — она засмеялась.

— Я бы не узнал, что плохо, если бы ты не сказала мне.

— Это было очень плохо, Ахмед. Я посмотрела на тебя, когда ты говорил о Звезде Кунга, и совсем забыла, что нужно переводить.

Он взглянул на нее.

— Знаешь, что сам Наследник Мао заинтересовался звездой. Именно он выбрал название для планеты. Он был в обсерватории, когда была открыта звезда. Я думаю...

— Что ты думаешь, Ахмед?

— Я думаю, что должно произойти нечто необычное,— осторожно сказал он.

Она рассмеялась и погладила его щеку.

— Аня,— выдохнул он и остановился посреди бульвара.— Слушай меня. Ведь если меня не будет долгое время, ты же не забудешь меня?

— Пожалуйста, Ахмед, милый...

— Я знаю, это трудно,— сказал он, забыв, что они стоят у всех на виду.— Я знаю, что Пакистан — бедная страна. У нас нет возможности экспортировать продовольствие, как у вас или американцев. У нас нет нефти, как у Стран Ближнего Востока или Англии. Поэтому мы и присоединились к Блоку Народов.

— Я очень уважаю Пакистан.

— Ты была в Пакистане еще ребенком,— сказал он с горечью — Но можно быть счастливым даже в стране Блока Народов.

Проехал троллейбус, за ним, тихо шурша шинами, три длинных черных автомобиля. Нан затащила Ахмеда на тротуар, радуясь случаю сменить тему разговора. Главная трудность международной конференции, думала Нан, в том, что приходится встречаться со своими политическими противниками, которые иногда кажутся совсем не противниками. Она сейчас вовсе не имела в виду свой роман с Ахмедом. Она вовсе не желала иметь какие-то неудобства и страдания. Она прекрасно знала, каковы ставки в этой игре. Как переводчик с четырех основных языков и дюжины менее значительных, она могла бы найти работу в любой стране, и особенно в странах Блока Продовольствия от Москвы до Канзас-Сити, от Рио до Оттавы. Она встречала тех, кто перешел в другие Блоки. Она видела в Сиднее девушку из Уэльса, даже в ее университете было две японки. Они жили с нею по соседству. Все они отчаянно старались приспособиться к жизни в новых условиях — все же сразу было видно, что они иные.

Однако нынешнее утро и Ахмед были слишком прекрасны для таких тоскливых размышлений. Одна часть ее мозга переключилась с беспокойства на размышления о планах на день, другая часть, которая воспринимала и интерпретировала происходящее вокруг, зафиксировала ее внимание на том, что она увидела.

— Смотри,— сказала она, стиснув локоть Ахмеда, чтобы привлечь его внимание.— Что там происходит?

Это случилось возле Мемориала Освобождение. Блондинка, которую она видела на одном из приемов, спорила с двумя милиционерами. Один держал ее за руку. Другой постукивал своей дубинкой по руке и что-то втолковывал мужчине, по виду, профессору, который тоже скорее всего прибыл на конференцию.

Ахмед остался безучастным к этому. Он сказал:

— Американцы и болгары. Пусть жирные решают свои проблемы между собою.

— Нет, нет, — возразила Нан. — Может я смогу чем-нибудь помочь.

Но после долгих разговоров дело кончилось тем, что Нан Димитрова оказалась тоже арестована.

В этом была вина американки. Даже американцы должны знать, что не стоит отпускать шовинистические шуточки по адресу Красной Армии, если их может услышать полиция столицы самой русофильной страны. Но даже если американка и не знала этого, то она должна была бы знать, что ей не стоило бы настаивать на том, чтобы американский посол должен быть информирован об инциденте. До этого момента милиционеры ждали случая, чтобы закончить разговор и отпустить нарушителей. А когда был упомянут посол Америки, дело сразу приобрело международную окраску.

Единственный положительный момент в этой истории только то, что Ахмед не был замешан в ней. Нан отослала его прочь в самом начале. И Ахмед охотно ушел. Остальных - двух американцев и Нан - препроводили в Народный Дворец Юстиции. Поскольку это было воскресение, им пришлось провести много часов на деревянной скамье, пока удалось собрать членов магистрата.

Никто не стоял возле них. И Нан была уверена, что никто их не остановит, если они поднимутся и выйдут из здания. Но она хотела, чтобы инициатива исходила с ее стороны. Американка тоже не желала воспользоваться шансом. Видимо, она руководствовалась своими принципами. А мужчина не уходил потому, что женщина оставалась. Нан с неудовольствием осмотрела их, особенно пышную американку, которая была чересчур откормлена даже для представительницы страны Блока Продовольствия. Да, подумала Нан, нам не приходится выбирать своих союзников. Мужчина ей понравился. Пожалуй он немного тощ по сравнению со своей партнершей по сексуальным развлечениям.